Платонов тупик

Наконец пришел Юрке вызов на экзамены. На вокзале Лиза измочила всю Юркину грудь слезами, а он утешал ее:

— Да не плачь ты… Может, еще и не сдам, так я тут же и вернусь…

— Нет, сдавай, Юра… Сдавай… Ни пуха ни пера тебе…

— К черту, к черту.

И Юрка уехал.

И — сдал.

И — не вернулся.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

Москва Юрку оглушила, ошарашила. Сначала теснотой, давкой, куда-то спешащей неиссякаемой толпой. Не дадут ни осмотреться, ни оглянуться, ни надпись прочитать. «Куда они все несутся?» — недоумевал Юрка. Потом она ошеломила его своим величием и старинной красотой. Это когда он побывал на Красной площади. «И есть люди, которые постоянно живут возле такой красоты!» — поражался Юрка. Ему казалось, что сюда можно приезжать только на экскурсию или на учебу.

На территорию института ступал осторожно, будто на горячие угли, с опаской. Ведь сколько имен славных ходило по этому тротуару, по этим ступенькам! И он, Юрка Чижиков, идет по их следам! Боже мой, что-то ждет его впереди?..

У входа в институт увидел шумную стайку девчонок и ребят, они фотографировались на крылечке. Толкали друг дружку, смеялись, визжали, норовили встать так, чтобы в кадр над его головой полностью попала вывеска, на которой было вызолочено:

СОЮЗ ПИСАТЕЛЕЙ СССР

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ИНСТИТУТ

ИМЕНИ А. М. ГОРЬКОГО

«Веселые… — позавидовал им Юрка. — Наверное, уже поступили…»

Чижиков скромно обошел их и поднялся по ступенькам на второй этаж. Нашел канцелярию, там ему дали экзаменационный листок, расписание экзаменов, направление в общежитие и отпустили.

От нечего делать побрел по коридорам, изучал таблички на дверях.

На одной площадке на широком подоконнике сидели две девицы с оголенными до предела ногами, манерно держали сигаретки и дымили, как паровики. Перед ними стоял парень с выпуклыми по-рачьи глазами. Расставив ноги и раскинув во всю ширь руки, словно собирался «сбацать» чечетку, он громко говорил:

— Ну, какой сейчас может быть фольклор? Какой?! Все это выдумка, сплошное фальсификаторство!

— Верно, Саша! Радио, газеты, телевидение — весь этот так называемый прогресс — убили в народе все самобытное, все нивелировали, — сказала одна из девиц и пустила из накрашенного ротика толстенный клуб дыма в потолок.

— Конечно! — воскликнул парень.

— Ты гений, Алка, — произнесла другая, стряхивая пепел парню на штаны.

— При чем тут «гений»? — небрежно повела плечом Алка. — Это же каждому ясно. Фольклор живет пока еще только среди зеков. Там — самобытность, там — язык, там — жизнь, там — образность. «Мурка» — вот вещь, по-моему, пока еще не превзойденная и недооцененная!

— Точно! — снова воскликнул парень. — Потому что там еще не получило, к счастью, широкое распространение все это так называемое достижение цивилизации!

— Ты — гений, Сашок! — сказала другая девица.

В этот момент открылась дверь из зала и оттуда вышел высокий блондин с осоловелыми глазами. Длинный узкий полосатый галстук свисал от шеи до самой ширинки и делал блондина еще более высоким. На правый глаз ему спадала длинная прядь волос, которую он откидывал назад рывком головы, словно паралитик. За ним толпой лезли через узкие двери поклонницы. Одна наиболее удачливая выскользнула первой, загородила блондину дорогу, что-то быстро заговорила, стараясь не столько быть услышанной, сколько обратить на себя внимание. Блондин слушал ее, а сам глядел куда-то поверх ее головы.

— Нет… Не думаю… — сказал он многозначительно и попытался пройти.

«Боже мой! Неужели это он? — У Юрки сперло дыхание от увиденного. — Неужели?! И я буду здесь учиться?..»

За спиной пучеглазый парень продекламировал экспромт:

На лбу у него непокорная прядь,
Рядом с ним пренастырная б…

Юрка растерянно оглянулся. Парень встретил Юркин взгляд ничуть не смутившись, сказал в упор:

— Ми-шу-ра!

Общежитие Юркино было далеко, почти на окраине города. Ехал он туда с несколькими пересадками — и на метро, и на троллейбусе. Нашел, вручил коменданту свой ордер на жительство, та сказала ему сухо:

— На третьем этаже, влево.

И Юрка пошел. У своей комнаты остановился: стучать или так входить? Все-таки постучал.

— Входи! — громко ответили ему.

Юрка вошел. В комнате было человек пять народу, большинство из них далеко не студенческого возраста, все в подпитии и говорили все одновременно. На Юрку никто не обратил внимания, и он остановился в нерешительности.

— Ну, ты чего? — оглянулся на него здоровый рыжий мужик. — Че стучишь в дверь — шум создаешь? Культурный шибко? — И он раскатисто засмеялся. — Проходи! Гостем будешь. А если с поллитрой — хозяином.

— Меня прислали сюда… Сказали…

Из далекого угла поднялся молодой парень, махнул рукой:

— Проходи. Вон твоя койка. А хочешь, бери вот эту. Обе пока свободны.

— Новенький, что ли? — не отставал от Юрки рыжий. — Поступать приехал?

— Да.

— Вот, ребя, еще один талант, который тоже думает двинуть вперед нашу литературу! Ведь думаешь, а, парень? Тебя как зовут?

— Юрий…