Плацдарм

— Не менее шестисот тысяч живой силы, порядка пятисот тяжелых танков, не менее двух тысяч стволов.

Говоров в раздумье постучал пальцами по столу.

— Это месяц, не меньше, — сказал он, — а если партизаны активизируются, то и два…

— Да, но все же они смогут это сделать, пусть не сразу. Если не будет помощи, мы окажемся в тяжелой ситуации…

Говоров поднялся с кресла и подошел к карте.

— Месяц или два… — задумчиво произнес он, глядя на карту. — Скажите, Василий Евгеньевич, сколько у немцев войск на востоке Московской области и дальше?

— Там в основном силы прикрытия, две пехотные дивизии, два неполных танковых батальона, в основном Т — 4.

— Сведения какой давности?

— Недельной, — ответил начштаба и добавил: — у нас это направление не было приоритетным…

— Освежите данные по этому участку фронта. И свяжитесь с Челябинском, с Центральным штабом партизанского движения — запросите сведения о дислокации частей вермахта на линии Ростов — Ярославль — Кострома — Киров.

Он что-то задумал, мелькнула мысль у начштаба. Так часто бывало — тщательно обдуманный доклад отправлялся в мусорную корзину после первых нескольких минут. Похоже, в этот раз случится то же самое.

Что ж, именно поэтому Говоров и командующий — умеет увидеть возможность там, где другие замечают только проблему…

— А что, если нанести удар там, где немцы не ждут? — задумчиво сказал Говоров. — Вряд ли у немцев много войск на северо-востоке. Все резервы они перебрасывали на запад, чтобы закрыть дыры.

— А смысл? — спросил начштаба. По своему складу он всегда склонялся к оборонительным действиям, в отличие от Говорова. Впрочем, это была одна из причин, почему генерал держал его на этой должности — вместе они дополняли друг друга.

— Считаю, мы сможем пробить коридор до Ярославля, — глядя на карту, Говоров продолжал размышлять вслух, прямо не отвечая на вопрос, — там много заводов, это расширит нашу производственную базу. А затем — на Рыбинск или Кострому…

— У нас не хватит войск, — вставил начальник штаба.

— Риск есть, — признал Говоров. — Многое зависит от действий Троцкого. Если от Кирова они смогут двинуться в сторону Костромы, то мы сможем соединиться и прорвать окружение.

Начальник штаба молчал. Меньше всего ему нравилось планировать такие операции — слишком много факторов, не подающихся оценке, слишком непредсказуемо все.

— Боюсь, Ставке это не понравится, — наконец, сказал он.

Говоров хмыкнул.

— Ставке? — переспросил он. — Когда коридоры на большую землю закроются, Ставка не сможет давать приказы. Ответственность ляжет только на нас. Ну, и на руководителей Восточного Союза.

На это начштабу сказать было нечего.

— Василий Евгеньевич. — Говоров вернулся за стол. — Подготовьте, пожалуйста, план разведывательных мероприятий на восточном участке фронта, особенно в северо-восточном секторе. Задача — установить численность и места дислокации частей вермахта на максимальную глубину от линии боевого соприкосновения. И запросите эти сведения у Челябинска, думаю, у них есть оперативная информация. Приступайте немедленно.

— Есть, товарищ генерал, — ответил начальник штаба, уже прикидывая, с чего начать. За годы совместной службы с Говоровым одно он усвоил прочно — разрабатывая операцию, генерал вникает в мельчайшие детали, и, если не будет ответа — пеняй на себя.

За время службы майор Крутов давно уже привык, что обстановка на фронте меняется совсем не так, как ожидалось. Вот и на этот раз — он только что отвел свой танковый батальон на левый берег и начал закапываться в землю по самую макушку, как поступил приказ — первую и вторую роту отправить в состав резерва командующего группы войск генерала Говорова. В приказе также упоминалось, что передислокацию следует провести в ночное время, в условиях максимальной скрытности.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться — у высокого начальства появилась задумка. Какая именно? Майор Крутов не имел никакого представления. Впрочем, кое-что было очевидно — задумка это явно не касается западного фронта, если с него отводятся наиболее боеспособные части.

Крутов связался со штабом бригады, уточняя — сам он должен остаться в расположении батальона, или проследовать с резервом? В штабе чертыхнулись — на этот счет указаний не было, все делалось с колес. Заместитель начштаба обещал выяснить этот вопрос утром, а когда Крутов резонно возразил, что танки надо отправить этой ночью, только посочувствовал.

Ну, и как теперь поступить, спросил Крутов самого себя?

Немцы здесь полезут, это факт. Последние несколько дней на правом берегу фиксировалась их активность — прибывали новые подразделения, обустраивались позиции для артиллерии. С другой стороны, стоящие в обороне "трешки", закопанные по самую башню, были грозной силой — Крутов сомневался, что немцы вообще смогут с ними что-то сделать до тех пор, пока у танков есть боезапас. Немцы это понимают, а если нет — им легко объяснят.

А что замышляет Говоров?