Плацкартный билет

Путники выпили чай на травах и отправились по комнатам – каждый в свою. Игорю досталась небольшая спальня рядом с гостиной. В зелёных тонах, как и холм, с удобной кроватью, сплетённой из растущего в комнате кустарника. Кустарник цвёл, и в комнате стоял нежный аромат. Не розы, не жимолости и не сирени. Незнакомый, но приятный. В ванной комнате душем служил ручеёк, тёкший прямо с потолка и исчезающий в полу. Игорь встал под тёплую воду и с удовольствием смыл грязь. Когда ещё удастся помыться? Затем лёг на кровать и потянулся – отвык уже от удобств. Но сейчас с удовольствием поспит на мягком, а не на лапнике. Только удастся ли уснуть после увиденного? Он зевнул. И как теперь выбраться отсюда? Он снова зевнул. Мысли путались, и вскоре Игорь задремал.

Утром его подняла Эйка. Она бесцеремонно влетела в спальню и начала стаскивать одеяло.

– Ну и лежебока! Смотри, жизнь проспишь.

За ней подтянулся Бродяга и запел сразу обеими головами:

Ты любишь спать,
Подолгу дремать.
Не хочешь вставать,
Постель застилать.

При звуках речитатива дремота сразу прошла. Только не песни с утра! Игорь от души потянулся и ответил:

– Уже всё, проснулся.

В гостиной, оказывается, ждали только его – все остальные были в сборе. Позавтракали орехами и фруктами – Игорь раньше таких никогда не пробовал: сладко и сытно. Затем Селия объявила:

– Улем проводит вас к выходу из леса. Идти придётся через болото, так безопаснее.

– А чудовище? – спросила Катя.

Айва поправила:

– Варулв – не чудовище, люди сделали его таким. Он заснул, но вскоре проснётся, поэтому лучше поспешить.

Катю подобная перспектива, похоже, не обрадовала:

– Может, подождём, когда он станет оленем?

Селия ответила:

– Это произойдёт, когда для людей в Совскоге закроются дороги. Тогда вы здесь застрянете надолго.

Игорь тоже не обрадовался: встретиться с Варулвом не хотелось. Лучше ограничиться легендой о нём. Эх, вечно так! Если что-то хорошо, значит, тут же и что-то плохо. Нет в мире совершенства, а как бы хотелось. Всю жизнь Игорь мечтал оказаться в одной из волшебных историй, а теперь не знает, как отсюда выбраться целым и невредимым.

Они собрали вещи и вновь отправились в путь. Странников вёл молчаливый Улем. Он махнул веткой, приглашая следовать за собой. Стояло раннее утро, хор лягушек рядом с укрытием распевал частушки на листе кувшинки. Как в мультфильме! Селия и Айва остались в доме: они никогда не покидали своё жилище. Эйка и Бродяга вызвались добровольцами – им хотелось тоже проводить людей. Эйка сидела то на плече у Игоря, то перелетала к Кате. Бродяга держался в вышине.

Постепенно ручей расширился, вдоль берегов появились густые заросли камыша. Вода разлилась в широкое болото, на поверхности которого плавали зелёные кочки. На одну из них примостилась ярко-рыжая птичка. Бродяга подлетел к ней и послушал новости.

– Пока всё спокойно, – известил он путников.

Видимо, и Бродяга нервничал, раз перестал изъясняться песнями. Улем повёл тропой через болотце.

«Прямо как Иван Сусанин поляков через болото тащит», – мысленно хихикнул Игорь.

От воды поднимался густой туман, берега потеряли свои очертания. Слышался стрёкот кузнечиков и громкое кваканье. Иногда сквозь плотную завесу проступали смутные очертания. Один раз Игорю померещилось, что посреди болота он видит огромный драккар, корабль викингов, с драконьей головой впереди. Хотелось приблизиться и подняться на борт, но Игорь отбросил мысль как несерьёзную – некогда.

Вскоре тропа закончилась, и Улем остановился. Протянул руку-ветку и указал на выход из Совскога – за деревьями виднелись луга. Уф, почти выбрались. И тут совсем рядом раздалось всхрапывание. Игорь почувствовал, что не может стоять – ноги отказали. Катя побледнела, как талый снег, её глаза казались тёмными провалами на потерявшем цвет лице, а руки затряслись мелкой дрожью. Даже Хирурга прихватило: на его лбу выступила испарина. Из-за деревьев показался Хьорт. Он заметил людей и начал мерцать: сквозь силуэт оленя проступали контуры чудовища. Улем испуганно прикрыл руками лицо, не желая стать свидетелем бойни, Эйка отчаянно заверещала, её поддержал Бродяга:

– Не надо! Это друзья! Они спасли вчера Хьорта.

Они встревоженно носились вокруг оленя.

Игорю стало легко-легко: сейчас всё кончится. Не будет больше у него ничего. Даже могилы. Лишь голова послужит мрачным украшением этого места. И родители его не дождутся. Никогда. Будут обращаться в организации, занимающиеся розыском людей, в полицию, ходить на телевизионные передачи с надеждой, что кто-то видел. Наверное, до самой смерти верить, что сын вернётся. Станут показывать сестрёнке фотографии, что у неё есть брат. А он ведь даже не знает, как её назвали. Глупо всё получилось. И страшно.

Безумное мигание прекратилось. Олень подошёл вплотную и внимательно вгляделся в Игоря.

– Я помню, – произнёс он. – Уходите.

И удалился.