Плавание на яхте "Заря"

Собачья упряжь устроена следующим образом: 12 собак впрягаются попарно на длинном поводу из кожи морского зайца, которая считается самым прочным материалом для этой цели и называется «потяг». Железный вертлюг а служит для обоих алыков, т. е. для собачьей сбруи б, и надевается по­средством петли в на потяг. Алык, сшитый из крепкой кожи, протянут поперек груди собаки, покрывает ее. спину наподобие конской сбруи и завязывается ремнем вокруг живота, благодаря этому собака тянет всей своей силой, напирая туловищем на ремень, между тем как при остяцкой упряжке собака тянет только задней частью своего туловища, ибо постромка протянута у нее через крестец вокруг таза.

 Схема   собачьей  упряжки

Упряжка цугом, на мой взгляд, более соответствует цели, чем остяцкий способ запряжки собак веером в один ряд. Цуг проходит по самой узкой дороге, между торосами, не заставляя собак тесниться. Разумеется, немало ловкости и усилий требуется от каюра (собачьего возничего), чтобы держать в порядке такую запряжку из 12 собак (при поездках на Новую Сибирь я имел цуги в тринадцать и четырнадцать собак). Во главе цуга бегут вожаки, самые умные собаки, которые слушаются голоса возничего. На возглас: «Наррах! наррах!» поворачивают налево, «тах! тах!»— направо, образуя правильный поворот и не бросаясь внезапно в сторону. Дальше следуют собаки по рангам, причем самые плохие впрягаются непосредственно у нарты, ближе к каюру, и они оказываются «козлами отпущения», поскольку им попадает за провинности и свои и чужие.

В первых нартах у меня были в качестве вожаков Туркан I, Туркан II и Тугут. Туркан I чистокровная устьянская полярная собака, в то время как большинство прочих собак имеют явную примесь других собачьих пород. Так, например, Тугут имеет третью или четвертую часть примеси крови сеттера Циклон, которого Бунге брал с собой в поездку в 1886 г.

Вторник 23 октября 1900 г. В 9 часов 30 минут утра мы подошли в полном снаряжении к нартам. На нартах было уложено 864 кг груза. Запряженные собаки нетерпеливо завывали. Был великолепный ясный день, 16° мороза при легком ветре, дувшем в спину. «Заря» красовалась в уборе флагов. Все сотрудники экспедиции, за исключением вахтенного, хотели проводить нас и где нужно помочь тащить сани. Но едва был дан сигнал к отправке, сопровождавшийся подбодряющим свистом для сдвига с места погрузившихся в снег саней, как собачья стая с диким воем ринулась полным ходом вперед, невзирая на то, что проводник тормозил движение палкой и кричал собакам: «стой! стой!». Стараясь не отстать, я встал на полозья, а гидрограф взобрался на высоко нагруженные сани, как на брам-рею грот-мачты, и сел на поклажу верхом. Сопровождавшие нас товарищи побежали вслед, но после тщетных усилий не отстать исчезли вскоре из глаз, и мы едва слышали их последнее «прости». Талант карикатуриста у доктора недолго оставался скрытым. Он использовал этот полный комизма отъезд на фиорд Гафнера для очень удачной карикатуры, которой мы любовались по возвращении.

Снежные бури последних дней намели сносную санную дорогу. Вслед за стремительным рывком, с которым собаки умчались с места, они перешли на хорошую рысь и выдерживали скорость в продолжение полутора часов, до вступления в Таймырский пролив, следовательно через весь рейд «Зари» на протяжении 10,5 км. Начиная отсюда скорость уменьшилась до 4 миль в час. Проехав 25 км, мы сделали остановку. Это расстояние было для первого дня с нашим грузом хорошим испытанием работоспособности отвыкших от езды собак. К тому же ненецкие собаки были совершенно необучены.

Для лагеря избрали место на южном берегу пролива, в его узкой части, у восточного подножия гор.