Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2016

«За нами память – соляным столбом»

Илья Рубин жил в Москве. Учился в химических вузах, потом в МГУ, где близко общался со Львом Копелевым. В советское время из-за идеологических преград не мог публиковать свои произведения. Был рабочим на заводе, затем лаборантом в академическом институте, откуда его уволили, так как он официально заявил свой протест вторжению войск в Чехословакию в 1968 г., положившему конец Пражской весне. В начале 70-х годов Рубин стал главным редактором журнала «Евреи в СССР». А после возбуждения против него дела Московской прокуратурой вынужден был эмигрировать в Израиль, где и стал активно участвовать в литературном процессе. Книга стихов и статей «Оглянись в слезах» была выпущена в Иерусалиме стараниями его друзей уже после смерти автора. В России в период «перестройки» реализовались немногочисленные публикации в журналах. Наиболее полно творчество Рубина в разных жанрах отражено в «Гранях» (гл. редактор Т.А. Жилкина). Я встретилась с Ильей Рубиным в начале 60-х в литобъединении МХТИ, которое вел Н. В. Панченко. Была с Рубиным в дружбе многие годы. Мне он оставил, уезжая, машинопись стихов и статью «К постановке вопроса о природе антисемитизма»

Если принять мысль Камю, о том, что любое стоящее учение неотделимо от своего создателя, то можно говорить и о том, что для адекватного восприятия произведений поэта должно знать и его биографию, и особенности его внешности и характера и, конечно, время, когда написаны стихи, контекст существования автора, среду его «обитания».

Говоря о личных качествах этого человека, нельзя не отметить образованность Ильи Рубина, неподвластность идеологическому прессу, его глубокую укорененность в мировой культуре. Я же помню его таким, как написала когда-то: «Он – спорщик тощий и упорный,/ Премьер голодных вечеров,/ Владелец крашеных, невпору,/ Домашней вязки свитеров.» Домработница одного из его школьных приятелей отличала Рубина (глас народа!): – «Говорит красно!». «Лохматый, небритый и нечесаный, с толстыми яркими губами и громадными черными глазами, сгорбленный, в каком-то невозможном свитере», – вспоминает о нем сослуживец. Другой человек скажет о библейском облике этого человека, о его уме и нравственной прозорливости, о врожденной элегантности при всегдашней бедности «прикида». Друг Рубина пишет в мемуарах не только о его несомненной талантливости, ной о его духовной несмиренности, об упрямом отстаивании своего права «быть не как все», быть самим собой – евреем в России, русским в Израиле».

Он очень любил Россию, прекрасно знал русскую литературу, русскую поэзию. О своем родстве с этой страной, о неискоренимой принадлежности ей сказано в поэме «Революция» 1965 года:

Не оскорбить твои знамена.
Твои бессонницы чисты.
Твои декреты и законы
Творят евреи и шуты.

Они на пленумах картавят,
И ради счастья моего
На камне камня не оставят,
Не пожалеют ничего.

Моя святая неудача,
Россия. Плачу и молчу.
Твоей пощечиной, как сдачей,
В кармане весело бренчу.

Худыми, узкими плечами,
Глазами, полными луны,
Люблю тебя, люблю печально,
Как женщин любят горбуны.

О России написано и последнее его стихотворение:

Блажен, кто отыскал разрыв-траву
Кто позабыл сожженную Москву,
Когда вослед листкам Ростопчина
Взметнулась желтым пламенем она…

Над нами небо – голубым горбом.
За нами память – соляным столбом.
Объят предсмертным пламенем Содом,
Наш нелюбимый, наш родимый дом…