Плавучий мост. Журнал поэзии. №3/2016

* * *

Ко мне приходили люди с того света,
ходили по коридору, пугали кошек.
Они были очень странно одеты,
люди из прошлого.

Они закрывались в спальне и тихо пели,
когда я входила в комнату – замолкали
и сквозь меня куда-то смотрели.
А кошки лакали

разлившийся по полу свет серебристо-лунный,
который на молоко был похож на вкус.
Ко мне приходили люди, когда умер
мой Иисус.

* * *

Ничего не изменишь – мы такие, какими стали.
Хоть кого-то из нас и задумывали из стали,
а других из бумаги со свойством сгорать до пепла –
кто-то сгинул во тьме, не найдя источника света.
Некто выдумал нас и бросил на самое днище,
и ему всё равно: он не видит нас и не слышит,
как рождаются дети и как умирают дети
от сумы, от чумы – всех смертей не счесть, не приметить.
Только те, кто из стали задуман был по сценарию,
собирают в ладони пепел сгоревших в пламени,
зажигают свечи за тех, кто из тьмы не выбрался,
и живут с ощущением, что всё это просто вымысел,
что они пустота в пустоте, тьма во тьме, у которой нет имени.
В ней слова – это дым, бесполезно просить «спаси меня».
Да никто и не слышит, хоть какими зови голосами:
тот, кто выдумал нас, – мы его придумали сами.

* * *

Мне подарили двадцать четвёртую букву.
Сказали: «Возьми и называй слова,
с которой они начинаются,
и говори их, пока не прогонишь душевную муку,
пока не почувствуешь,
как эта буква в тебе растворяется,
становится частью тебя, сливаясь в единое целое».

Двадцать четыре – число моего дня рождения.

Мне сказали: «Представь,
что букву тебе подарил сам Бог,
если бы мог.
И что бы ты в жизни ни делала,
в моменты падения,
когда тебе кажется, что всё вокруг разбивается,
ты вспомни о двадцать четвёртой букве внутри себя
и повторяй слова,
с которой они начинаются.
Целое.
Ценное.
Цель.
И так далее.
И думай, что эту букву тебе посвятили
Бог и я».

* * *

Когда нас не станет, поверь, – ничего не изменится:
соседи, что снизу, опять разведутся-поженятся;
по радио будут крутить вперемешку со Сплином
то новую Нюшу, то богом забытых Дельфинов;
всё те же трамваи будут ходить по маршрутам,
которыми мы добирались до дома под утро,
но спать не ложились, а молча сидели на кухне
и думали: рухнет без нас чей-то мир? не рухнет?
Ты мне говорил, что за плоскостью этого неба
есть что-то важней и насущней насущного хлеба.

Когда нас не станет – не будет лишь рая и ада:
ни мне, ни тебе в них верить больше не надо.