Плавучий универсам доктора Фитца

Михель яростно задышал, повернулся к Магнусу и буквально затолкал монеты ему в ладонь, после чего быстро, как только мог, уковылял прочь, повторяя «доннерветтер». Элинор, как ни в чём не бывало, пошла к остановке трамвая. Магнус поплёлся вслед за ней. Он ничего не понимал. Разве он не старался? Разве он не перетаскал все листья за оранжерею? Разве он оставил хотя бы листик на дорожке? Но Михель всё равно остался им недоволен, ворчал, называл бесполезным куском мяса, и вот, получается, уволил. Видно было, что Элинор разочарована. Магнусу не хотелось разочаровывать сестру, тем более, что она изо всех сил старалась ему помочь.

– Лина, – сказал он, когда они сели в трамвай. – Я не виноват, честно. Я всё делал…

– Глупый, – ответила Элинор и взяла Магнуса за руку. – Я уверена, что ты всё делал правильно. Михель, похоже, очень ревнует к своей работе. Он получил её недавно, и очень боится её потерять. Ты же видел, какой он…

– Он воевал?

– Нет, что ты. Просто он таким родился, поэтому все думают, будто он ничего не может. Клаус всему его научил, хотя мог обходиться и без помощника. Михель может делать всё не хуже Клауса, но ему приходится тратить на это немного больше времени. И теперь Михель боится: если кто-то из дирекции увидит, что у дворника есть помощник, то там могут нанять кого-нибудь не такого… ну, как Михель. Ничего, мы найдём тебе ещё что-нибудь. У нас на фабрике…

– Ой! – вдруг всполошился Магнус. – Метла! И совок! Я же их в будке оставил!

– Ерунда, завтра я их заберу, – успокоила его Элинор. – Ой, нет, у меня завтра смена…

– Мы завтра не учимся, я сам могу съездить.

– Хорошо. Вот тебе на завтрашний проезд и провоз багажа…

– Не надо. Мне заплатили, ты забыла, что ли?

Элинор пристально посмотрела на брата и сказала:

– Магнус, мне кажется, ты очень быстро взрослеешь.

От этих слов у Магнуса запылали уши, а по спине побежали приятные мурашки. Всё-таки Элинор очень милая. Вряд ли кому-то сёстры говорят в день рождения настолько приятные слова.

Дома их ждал капустный пирог от бабушки Лизхен, соседки Беккеров. Бабушка Лизхен торговала на рынке тыквенными семечками и куриными яйцами, в гости заглядывала нечасто и только по неотложным делам – соли спросить или занести вчерашнюю газету, но сегодня вдруг зашла основательно. Выглядела она какой-то особенно торжественной: в кипенно-белых чепце и переднике.

– Сегодня по рынку слух прошёл, будто малыш Магнус билет в плавучий универсам покупать собрался, – сказала бабушка, когда они сели ужинать.

– Что? – посмотрела мама на Магнуса.

– Я здесь ни при чём! – покраснел Магнус.

– Вы, фрау Магда, не удивляйтесь. У нас бургомистр только подумает, а на рынке уже известно, что торговая точка подорожает. Я это к чему разговор-то завела, – теперь бабушка Лизхен обращалась непосредственно к Магнусу. – Ты, милый, возьми мне там, пожалуйста, по мотку золотой и серебряной пряжи, я точно знаю, что там есть. Хочу, знаешь ли, гобелен закончить, прежде чем богу душу отдам, а там без золота и серебра ну просто срам получается, я уже столько раз распускала…

– Э… – растерялся Магнус.

– Он обязательно возьмёт, – пообещала Элинор. – Мы даже список напишем. – Только это случится через год, не раньше.

– Да-да, конечно, я не тороплю, – часто закивала соседка. – Для нас, стариков, что год, что десять – всё едино. С днём ангела тебя, малыш!

Магнуса очень удивило, что одно только обещание доставило бабушке Лизхен столько удовольствия. Мама говорила, что пожилым людям приятно оказанное им внимание и уважение, наверное, это тот самый случай.

Дальше ужин прошёл как обычно: Беккеры рассказывали о том, что произошло за день, бабушка Лизхен тоже поделилась своими наблюдениями на рынке, пирог оказался очень вкусным. Когда со стола убрали, а соседку проводили, Магнус понял, что если сейчас же не отправится спать, то упадёт прямо под стол, настолько он вымотался. День оказался очень длинным, хотя и пролетел быстро. Пожелав всем спокойной ночи, он отправился к себе на чердак, и заснул прежде, чем успел укрыться одеялом.

На следующее утро он чуть было не проспал. Хорошо, что петух бабушки Лизхен такой голосистый.

Метла и совок! Магнус посмотрел на будильник. Трамвай через пять минут. Натянув штаны, Магнус схватил рубашку и быстро спустился вниз. Мамы и Элинор уже не было, на столе, накрытый салфеткой, ждал завтрак. Увы, времени уже не было, поэтому Магнус сунул в башмаки босые ноги и выскочил из дому, на ходу застёгивая рубашку. В трамвай он впрыгнул почти на ходу, и, отдышавшись, понял, что не запер дверь. Ладно, может быть, за тот час, что его не будет, никто к ним в дом не заберётся.

В субботнее утро колледж и сквер вокруг него выглядели очень нарядно. Зелень травы теперь ничего не скрывало, и она переливалась в лучах солнца, словно какое-то сокровище, а не обычная трава, которую щиплют коровы, кролики или, например, куры бабушки Лизхен. Магнус ещё раз отметил, что после него вчера не осталось ни листочка.