Плечо боевого друга

Взревели двигатели, бронированные машины устремились к намеченному рубежу. Фашисты не замедлили открыть по ним огонь. Но, заметив следовавшую за ними автомашину, они, видимо, решили сначала уничтожить ее. Ехал в ней командир танковой части Людвиг Иванович Курист. Вот он вышел из машины, осмотрелся по сторонам, резко взмахнул рукой, дескать, двум смертям не бывать, одной не миновать. И на виду у бойцов, оборонявших этот участок фронта, прошел, как ни в чем не бывало, весь остаток гатевой дороги. Гитлеровцы, пораженные невиданной дерзостью танкиста, неожиданно прекратили огонь. Советский воин, презирающий смерть, шел и шел вперед. «Погибнет человек ни за что», — ахнули солдаты и крикнули ему: «Ло-жи-сь!». Но он их не слышал. Он знал одно — надо идти.

Когда Людвиг Иванович достиг своей цели, генерал Лавринович, наблюдавший за ним, вытер пот с лица: «Вот уже сутки, как невозможно по дороге ни проехать, ни пройти, а Курист ходит и хоть бы что… Вот уж поистине — безумство храбрых!..»

Стоило ли командиру танковой части рисковать жизнью? Да, в данной обстановке это вызывалось необходимостью. Нужно было во что бы то ни стало пробиться к своим, увлечь за собой бойцов. И Курист своей цели достиг. Он, можно сказать, прошел сквозь огонь. После этого наши войска смело ринулись на врага, вынудили его отступить. В этом проявилась великая сила личного примера командира.

В другом бою под городом Валки Курист и подполковник Калиниченко следовали в машине за танками, которые продвинулись вперед. Неожиданно из засады машина была обстреляна врагом. Увеличить скорость, выйти из-под огня не удалось: машина забуксовала.

— Хана нам, — посетовал Калиниченко.

— Что?! — улыбнулся Курист. — Прикройте меня огнем: попытаюсь прорваться к своим.

Он встал и короткими, стремительными перебежками стал продвигаться вперед. Вдруг он упал. Гитлеровцы посчитали его убитым, на некоторое время прекратили стрельбу. Прошло несколько секунд, и Курист, как ни в чем не бывало, вскочил, побежал к своим танкистам, которые к этому времени выдвинулись на восточную окраину города Валки. Фашисты снова открыли по смельчаку огонь, но поздно. Не зря, видно, говорится: смелого пуля боится, смелого штык не берет!

…В мае 1943 года жена Куриста Елена Михайловна получила из действующей армии извещение, где сообщалось, что ее муж погиб смертью храбрых. Но она не поверила этому. Шли недели, месяцы, а Елена Михайловна все ждала весточки от мужа. Она по-прежнему выходила встречать почтальона, надеясь, что когда-нибудь принесут ей долгожданное письмо. В такие дни Елена Михайловна невольно вспоминала свою жизнь, первые встречи с Людвигом. Соседки Елены Михайловны старались утешить женщину: «Все случается на войне, Михайловна. Не убивайся, видно, наша доля такая». На это Елена Михайловна, смахнув слезу, отвечала: «Не верю я этому извещению. Чует мое сердце — Людвиг жив! Мы ведь с ним не простились навсегда».

Но вестей с фронта не было. На людях Елена Михайловна старалась держаться стойко, но все же нет-нет да шевельнется в глубине души тревога: «А, может, правда, Людвиг?..»

За эти трудные месяцы Елена Михайловна многое передумала, не одну ночь провела без сна.

Но однажды вручил ей почтальон свернутый треугольником конверт, адрес на котором был написан знакомым почерком. Схватив письмо, она крепко прижала его к груди, медленно опустилась на ступеньки крыльца. Заплакала. Разворачивая письмо, она не заметила, что ее окружили жены фронтовиков.

— Вот вам и официальный документ с печатью, а человек-то оказывается, жив, здоров, бьет врага. Вот диво! — сказала одна из женщин.

Что же случилось с Людвигом Ивановичем? Почему он так долго молчал? Что заставило командование части прислать его жене «похоронку»?

Весной 1943 года в районе Ольховатка Полтавской области развернулись ожесточенные бои между советскими и гитлеровскими войсками. Фашистам удалось окружить группу наших танкистов, в которой оказался Курист. Обстановка сложилась трудная. Назад к своим не прорваться, и вот он и три танкиста остались в тылу фашистов. Сдаться на милость врагу, отдать свою жизнь без боя? Об этом не могло быть и речи. Надо как-то пробиваться к своим. Но как? Всюду враги. Скрываясь то в стогах соломы, то в кустарниках, они стремились как можно быстрее выбраться из окружения. Силы покидали танкистов. У Куриста невыносимо ныли раны, полученные в боях. Боли усиливались, но он подбадривал товарищей.

Однажды Курист послал в село бойцов, чтобы разведать обстановку. Солдаты возвратились с неплохими вестями: можно наняться на работу. В селе есть свои люди.

После долгих раздумий Курист и его боевые товарищи решили идти в село. Добыв гражданскую одежду, они под вымышленными фамилиями начали работать. Но в первых числах апреля произошел непредвиденный случай. Их неожиданно окружили гитлеровцы, погрузили в автомашины и отправили в город Полтаву, в лагерь для военнопленных. Видно, предатель выдал их.