Плеяды – созвездие надежды

...Никто не знал, какого рода и племени Тленши. Но похожи они были с Букенбаем как две капли воды. Одни мудрецы объясняли это так: «Э-э-э, Букенбай встретил не простого смертного. Навстречу ему под видом нищего пышел сам святой Хызыр Ильяс. Другие говорили иначе: «Жена Букенбая уехала рожать в родной свой аул неспроста. Подальше решила быть от сглаза. И там какой-то святой посоветовал ей отдать новорожденного нищему бродяге: «То, что дает Хызыр, недоступно для дурного языка. То, что держит нищий, — недоступно для дурного глаза. Но тайну эту он наказал ей не раскрывать ни одному человеку на свете. Даже мужу, с которым она делит ложе!» Где тут правда, где тут вымысел — никто не ведал, но то, что Букенбай готов броситься в огонь и в воду ради Тленши, — знали все. И все, кто уважал Букенбая, во всем потакали Тленши.

Мальчику сегодня исполнилось четыре года, и Букенбай впервые посадит своего любимца на коня. Тленши сожмет ногами бока породистого двухлетки, которого пожаловал ему сам хан Абулхаир. Букенбай и Абулхаир во время тоя подшучивали друг над другом.

— О аллах, оказывается, и тюре может расщедриться! — говорил батыр.

— Когда уверен, что копыта вернутся, ведя за собою еще и другие копыта, почему бы не расщедриться! - отвечал ему хан.

Два дня гостил Абулхаир в ауле Букенбая. Совещался с влиятельными людьми, приглашенными на той. Все поглядывали на хана, прикидывали про себя: «Не зря он сюда приехал. Наверное, опять намеревается отправиться в поход, но куда и когда?» Однако Абулхаир ни словом не обмолвился о походе.

Через два дня Букенбай и Есет отправились проводить хана. Свита поотстала, три всадника отъехали вперед и повели разговор наедине.

Абулхаир начал издалека, осторожно, но Букенбай сразу же смекнул, в чем дело, и решительно изрек:

— Да, нам хоть под горой, а затишья искать нужно! Есет согласно кивнул. Хан заговорил откровеннее:

— Если мы не дадим белому царю клятву, что принимаем подданство, он и разговаривать с нами не станет! Зачем ему союз с нами? — веско, с нажимом произнес Абулхаир,

— Ну, а эти, башкиры и калмыки, они — подданные русского царя или союзники? Как они сами думают? — после долгого раздумья разомкнул уста Букенбай.

— Подданные они, подданные!

— Ну, дак не умирают же эти калмыки и башкиры! Чуть тронешь их, за них белый царь вступается, грозным криком одергивает, — Букенбай оживился.

— Аюке даже солдат просит у русского губернатора, если кто-то совершает набег на его земли, — добавил Есет.

Абулхаир вздохнул с облегчением: оба батыра все поняли и поддержали его. Потом перевел взгляд с одного на другого и спросил:

— А что скажет народ? Сумеем убедить?

Букенбай и Есет, отрицательно покачали головами.

— Может, вам разумнее поступить так: на совете аксакалов получить разрешение направить в Россию послов с предложением о союзе, а послу секретно поручить договориться о подданстве?

На том и порешили, ибо поступить иначе было нельзя...

Букенбай съездил к знакомым башкирам, потолковал с ними. Те донесли замысел казахов до уфимских правителей. На следующий год, весной, в ставке Абулхаира собрались представители всех родов Младшего жуза и соседних родов: уаков, кереев, кипчаков, аргынов.

Все пришли к единому мнению: «Если мы будем воевать с джунгарами в одиночку, войне той конца не будет. Надо просить помощи у русских, искать союза с ними». С этим и разъехались.

Той же весной к Абулхаиру пожаловал башкир Алдар-бай и увез с собой в Уфу казахское посольство.

***

Теперь русское посольство следует из Уфы в орду Абулхаир-хана.

В тайну по-прежнему посвящены только трое — Абулхаир-хан, Букенбай и Есет. Абулхаира мучает и то, что тайна эта существует, и то, что предводители родов непрерывно ездят друг к другу, держат советы, но к нему, словно сговорившись, даже глаз не кажут. Ни один не объявляется, хотя всем известно, что в ставке хана раскинули белую юрту для приема русского посольства.

Абулхаир все глаза проглядел в ожидании: едут или не едут, показались или не показались посланцы великой и огромной страны... Уже восемь дней прошло, как выехал навстречу им его сын Нурали. Наверное, недолго уже осталось ждать, теперь уже недолго.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ИСПЫТАНИЕ

У джигита в поисках удачи на душе хранится и уловка.

Из эпоса «Кобланды-батыр»