Плеяды – созвездие надежды

В июле же Абулхаир получил тревожную весть о том, что тридцатитысячное войско джунгар готовится к походу на казахов. А в августе — о том, что между джунгара-ми и казахами была битва. Казахи ее проиграли, понеся большие потери. Людская молва, правда, охотно увеличивала потери.

Невидимые, тайно расставленные силки стягивались все туже и туже. Сношения с Уфой прекратились, стали невозможными: на пути непроницаемой и враждебной стеной выросли не поддерживающие хана роды Младшего и Среднего жузов.

Тевкелев расстался с мыслью привести к присяге еще кого-то из казахов. Он стал подумывать о том, как унести ноги из этой взбесившейся злобной степи. Сначала следует позаботиться о своей свите, обо всем посольстве, исхитриться и отправить их в Уфу. Самому же спасаться бегством в последнюю очередь, может быть, в одиночку. «Тайно, темной ночью, боже, как преступнику какому-нибудь!» — с отчаянием вздыхал он.

Угроза его жизни стала реальной. Тевкелев чувствовал это всем своим существом...

Вместе с летом ушли и путники, и вестники, прекратилось какое-бы то ни было движение в сторону ханского аула и посольства.

Над угрюмой степью простерлось свинцовое небо. Ее поглотила тишина. Царило полное безлюдье, будто все вымерли, исчезли с этой земли.

Однажды в юрту посла влетел пулей радостный Юмаш:

— Господин посол, там, там, с севера движутся два всадника!

В соседних юртах слышались оживленные голоса: боже, подумал Тевкелев, как люди истомились от неведения и одиночества!

Гости важно прошествовали в ханскую юрту, попили не торопясь кумыса, переглянулись, и один из них изрек холодно и твердо:

— Вчера собирались предводители родов. Они постановили не отпускать отсюда никого из русских и башкир. Когда придет пора, они отбудут вместе с господином послом.

С тем и уехали.

Тишина, которая томила людей, которую они проклинали, показалась им теперь раем.

***

Единственный человек в посольстве оставался безмятежным и не изменил своих привычек. Это был Сергей Костюков. Каждый полдень шел он по тропинке к ханскому аулу.

В ауле из-под полога каждой юрты выглядывали испуганные люди. Но и здесь был человек, который казался спокойным, кто с утра до ночи занимался своим делом — сам и кузнец, сам и ювелир, сам и мастер по дереву. Зердебай знал, что в каждом доме люди приглушенно переговариваются, со страхом обсуждают, что же ждет их завтра. Чем кончится эта наводящая ужас тишина. Зердебай старался помалкивать, не участвовать в этих разговорах. Его поддерживало сознание, что он необходим людям, и всегда, даже если с неба стеной повалит снег или потоп обрушится на землю, будет им нужен.

Зердебай волновался лишь, если в урочный час не показывался Рыжий Верблюжонок — очень он привязался к парню. А увидит его на своем пороге — улыбнется и, довольный, продолжает свою работу.

Сергей стал молчаливее, сосредоточеннее, меньше задавал вопросов, зато часто бросал взгляд на дверь, будто ждал кого-то. Хмурился, когда, скрипнув створками дверей, появлялся туленгут Байбек. Байбек вел себя как-то странно, точно человек, потерявший верблюда и явившийся к тому, кого он подозревает в краже: ничего не говорил, не спрашивал, а только зыркал вокруг глазищами. Чуть посидев, бесшумно исчезал.

Мастер Зердебай суровел, весь напрягался, когда появлялся этот серпоносый проходимец; вздыхал облегченно, когда тот уходил. Знал Зердебай, чего хочет эта скотина: крутить мозги девкам да молодкам из бедных семей — привычное занятие для ханских прихвостней...

Торгын стала редко показываться на глаза не только туленгуту, но и отцу. Все прихорашивалась, наряжалась! «Вчера еще была ребенком, а нынче не расстается с зеркалом. Эх, время-то летит, и дочка взрослой стала, невестой, — вздыхал Зердебай. — Лицом дочка пошла в мать — та тоже в молодости была красавицей — да вот, во что превратилась, ох-хо-хо-хо... Характером в меня, сдержанная, не умеет сидеть сложа руки. Вода и топливо в доме на ее плечах. И за скотом она ухаживает, отгоняет на пастбище и пригоняет — всё она. Кизяк собирает и саксаул — торба всегда у нее на плече. За целый день ни разу не присядет, дома почти не бывает — всё в хлопотах. Росла подвижным ребенком, выросла славным человеком. Если не считать того, что аллах сделал ее немой, нет у нее недостатков!» Каждый раз, когда Зердебай смотрел на свою единственную дочь, его охватывала неизъяснимая печаль. Чтобы дочь не почувствовала этого, он улыбался ей и продолжал стучать-постукивать своим молоточком.

Рыжий Верблюжонок каждый вечер ждал возвращения Торгын. Едва завидев, хватался за бумагу и перо, начинал рисовать. На бумаге все яснее и яснее проступало прекрасное лицо Торгын. «Какие они молодые, забавные! Глянут друг на друга, кровь у обоих к лицу так и приливает! Какие оба чистые, честные, наивные!» — умилялся Зердебай.

Однажды Сергей так и не дождался Торгын. Грустно попрощался с Зердебаем и отправился домой. По пути все оглядывался, не покажется ли девушка с мешком за спиной. Ноги у него сами повернули назад и повели неизвестно куда.