Плейлист смерти

– Афина, – продолжил я. – Пароль. Как ты узнала об этом?

Снова между нашими лицами словно образовалась завеса, но я был твердо намерен пробиться сквозь нее.

– Мне действительно нужно это знать, – заявил я. – У меня слегка едет крыша. Я до сих пор чувствую, что случившееся с Хейденом – моя вина, а есть еще проблемы с Джейсоном и Тревором, и я совершенно растерян.

– Ты никогда не объяснял мне до конца, почему ты считаешь это своей виной, – сказала она.

– Ты уходишь от ответа.

– Ты тоже.

Мы смотрели друг на друга, словно предоставляя другому возможность заговорить первым.

– Ладно, – решился я. – Я доскажу тебе все до конца, если ты пообещаешь рассказать об Афине.

– Идет, – согласилась она и, не глядя на меня, засунула в рот мятную палочку.

Значит, мы с Хейденом наконец отправились на вечеринку, ни много ни мало по его требованию, и вот они мы: валяемся на земле и над нами смеются. Это было кошмаром наяву. Я схватил Хейдена за руку и попытался оттащить в сторону:

– Нам нужно выбраться отсюда.

По какой-то непонятной причине он сопротивлялся, вырывая руку и не поднимаясь на ноги.

– Ну давай же! – настаивал я, возобновляя свои попытки.

На этот раз он резко высвободил руку.

– Не прикасайся ко мне, – сердито сказал он, но зато встал.

– Да что с тобой происходит? Ты в порядке? – вопрошал я, стараясь игнорировать звучащий вокруг меня смех и взгляды окружающих.

– Нет, не в порядке, – отрезал он. Вокруг нас образовалось свободное пространство, но проход к двери был забит людьми. Смех понемногу утих, и Хейден начал пробивать себе дорогу сквозь них. Я шел следом. На улице похолодало.

– Скажи мне, в чем дело, – продолжал допытываться я. – Я ничего не понимаю. Что произошло?

– Ничего. – Он пошел быстрее, словно старался оторваться от меня, хотя мы оба направлялись к его дому.

Я тоже прибавил шаг, чтобы догнать его. У меня было основательное преимущество – мои ноги были куда длиннее его, и он не мог оставить меня позади.

– Не надо делать вид, что все в порядке. Зачем мы вообще сюда приперлись?

– Зачем мы сюда приперлись? – переспросил он. – Зачем? За публичным унижением, вот зачем.

Я начал сердиться, поскольку пострадал так же, как и он. Он был в долгу у меня. Я всего-то заявился на вечеринку, на которую не хотел идти, надо мной смеялись люди, которых я ненавидел, и мне стало понятно, что ничего никогда не изменится. Может, все это не было виной Хейдена, но в данный момент я считал, будто было.

– Знаешь, обычно тебе ничего больше не хочется, кроме как сидеть сиднем и играть в «Битвы магов» и в эти дни даже не со мной, а затем ни с того ни с сего ты тащишь меня на паршивую вечеринку, и не проходит и часа, как мы оказываемся на волосок от того, что нам вот-вот надерут задницы твой дурацкий брат и его дурацкие друзья. Которые вовсе не должны были там быть. И ты все еще не считаешь нужным честно объяснить мне, почему мы там оказались?

– Ты не поймешь, – заявил он.

– А ты попробуй.

Он помотал головой:

– Я не могу. Не сейчас.

– Ничего не понимаю. Ты мой лучший друг. Мой единственный друг. Я делюсь с тобой всем, а ты, похоже, совершенно мне не доверяешь.

– Дело не в доверии, – возразил Хейден, и я понял, что он начинает сердиться. – Может, впервые в жизни я хочу чего-то, что будет только моим. А не нашим общим. Только моим. Почему это так трудно понять?

Это было не трудно – и я понял. В каком-то смысле мне тоже хотелось этого.

– Я просто не могу взять в толк, почему, пусть даже имея что-то в одиночку, ты тем не менее не хочешь рассказать мне об этом.

– Расскажу, – пообещал он. – Хотя это уже неважно.

– Почему ты не можешь завязать со своими идиотскими тайнами и не объяснить все прямо сейчас?! – завопил я, когда мы переходили улицу.

Он остановился посреди нее и повернулся ко мне.

– Нет! – крикнул он. – Ничего я тебе не расскажу. Разве не достаточно, что меня сбросили с лестницы и унизили перед всеми? Я должен опять через все это пройти – пусть только на словах? Черта с два! – Он достал бумажник, вытащил двадцатку и швырнул ее в меня. – Держи. У тебя есть телефон. Вызови такси. Сегодня я хочу быть один.

Двадцатка, кружась, упала на землю передо мной. Я не знал, что делать. Никогда прежде не видел его таким, и, если честно, мне не хотелось иметь с ним дело. Но поднимать деньги мне тоже было в лом. Я бы лучше пошел пешком, и плевать, что идти далеко.

Наши взгляды скрестились на минуту, показавшуюся длиннее раз в десять; свет фар притормозившей на перекрестке неподалеку машины наконец вывел нас из оцепенения, и мы оба зашагали – в противоположных направлениях.

– Да пошел ты, Хейден! – взбесился я, но он не обернулся.

Я видел его в последний раз. По крайней мере живым.

Я сделал глубокий вдох и стал ждать, что скажет Астрид. Она немного помолчала, продолжая сосать дурацкую конфету и по-прежнему не глядя на меня. Прекрасно. Она все поняла.

– Видишь? – наконец нарушил молчание я. – Это действительно моя вина.

– Нет, – передернула плечами она.

– Ты не должна так говорить.

– Должна, – твердо ответила она и наконец подняла на меня глаза. – Я знаю, почему Хейден пошел на вечеринку.