Племянница словаря. Писатели о писательстве

За обеденным столом рядом с Крыловым оказался любитель рыбной ловли. Он рассказывал истории о своих успехах, в частности, о том, какую гигантскую стерлядь поймал. Указывая ее размеры, он развел руки так широко, что задел баснописца. Иван Андреевич поспешил отодвинуться со словами:

– Позвольте мне подвинуться, чтобы пропустить вашу стерлядь.

* * *

Крылов неряшливо одевался, волосы его всегда были растрепаны, рубашки зачастую залиты кофе или каким-нибудь соусом.

Художник В. Г. Солнцев вспоминал о том, как однажды Крылов собирался на маскарад и спрашивал совета у жены и дочерей А. Н. Оленина (российский государственный деятель, историк, художник), какой наряд выбрать.

– Иван Андреевич, помойтесь, смените платье и причешитесь. Тогда вас точно никто не узнает, – ответили дамы.

* * *

По рассказам нежинских соучеников, Гоголь еще в школьные годы никогда не мог пройти мимо нищего, чтобы не подать ему, и если нечего было дать, то всегда говорил: «Извините».

Однажды ему даже случилось остаться в долгу у одной нищенки. Проходя мимо, он услышал традиционное:

– Подайте Христа ради.

– Сочтите за мной, – ответил смущенный школьник.

И в следующий раз, когда та обратилась к нему с той же просьбой, он подал ей вдвойне, добавив при этом:

– Тут и долг мой.

* * *

На литературных вечерах у поэта Николая Языкова обычно царила атмосфера английского клуба: вялые беседы и скука. Гости молча сидели, курили, и лишь изредка обменивались короткими фразами.

Однажды Гоголь не выдержал, встал после очередного мощного зевка и громко произнес:

– Господа! Пора нам заканчивать нашу шумную беседу!

* * *

Однажды некий офицер по фамилии Кандыба потребовал у Александра Сергеевича Пушкина немедленно сочинить рифму к словам «рыба» и «рак». Пушкин тут же ответил:

– Кандыба дурак.

Не смутившись, офицер попросил подобрать рифму к словам «рак» и «рыба». И получил:

– Дурак Кандыба.

* * *

В бытность свою еще камер-юнкером Пушкин явился как-то перед высокопоставленным лицом, которое валялось на диване и зевало от скуки. При появлении молодого поэта высокопоставленное лицо даже не подумало сменить позу.

Пушкин передал хозяину дома все, что было нужно, и хотел удалиться, но получил приказание произнести экспромт.

Пушкин выдавил сквозь зубы:

– Дети на полу – умный на диване.

Особа была разочарована экспромтом:

– Ну, что же тут остроумного – дети на полу, умный на диване? Понять не могу… Ждал от тебя большего.

Пушкин молчал, а высокопоставленное лицо, повторяя фразу и перемещая слоги, пришло, наконец, к такому результату: «Детина полуумный на диване». После того, как до хозяина дошел смысл экспромта, Пушкин немедленно и с негодованием был выставлен за дверь.

* * *

Хорошо известен случай, когда в 1825 году Александр Сергеевич Пушкин, окончив трагедию «Борис Годунов», написал в письме своему другу и поэту князю Петру Андреевичу Вяземскому:

«Трагедия моя кончена; я перечел ее вслух, один, и бил в ладоши и кричал: ай да Пушкин, ай да сукин сын!».

* * *

Однажды дом родителей Александра Пушкина посетил русский писатель Иван Дмитриев. Александр был тогда еще ребенком. Дмитриев решил подшутить над оригинальной внешностью мальчика и сказал:

– Какой арабчик!

Но десятилетний внук Ганнибала не растерялся и вмиг выдал ответ:

– Зато не рябчик!

Присутствующие взрослые были удивлены и жутко смущены, потому что лицо писателя Дмитриева было безобразно рябое!

* * *

Пушкину никак не давалась математика.

Как-то в математическом классе вывали его к доске и задали алгебраическую задачу. Он долго переминался с ноги на ногу и писал какие-то формулы.

– Что же вышло? Чему равняется икс? – спросил наконец преподаватель.

– Нулю, – улыбаясь, ответил Пушкин.

– У вас, Пушкин, в моем классе все кончается нулем. Садитесь на свое место и пишите стихи.

* * *

Как-то несколько молодых людей хотели подшутить над Пушкиным, поднять его на смех. Однажды на балу, когда поэт входил в зал, один из шутников громко, чтобы все слышали, крикнул:

– Дарю поэта я ослиной головою.

– А сам останешься с какою? – тут же парировал Пушкин.

– А я останусь со своею… – растерянно произнес шутник.

– Так вы сейчас дарили ею, – заключил поэт.

* * *

Пушкина отправили в Одессу по служебной надобности «на саранчу», так как было огромное ее нашествие. Впрочем, скорее поэта сплавили с глаз долой от большого света за всякие хулиганские выходки и за слишком живой интерес к графине Воронцовой.

Естественно, строптивый Пушкин никуда не поехал, кутил в Одессе, а когда его попросили дать отчет об исполнении поручения, написал: «Саранча летела, летела и села. Села, все съела и опять улетела!»

* * *

Однажды Александр Дюма поссорился с неким офицером, который вызвал его на дуэль и выдвинул очень жесткие условия: один пистолет на двоих, и выстрелить в себя должен тот, кому по жребию достанется записка со словом «смерть». Зловещую записку вытащил романист.