Пленение

— Мне нужно некоторое время. — Я хмуро посмотрела на них обоих.

Моя мать вздохнула, снова расстроившись.

— Ты же знаешь, что мы хотим для тебя только лучшего. И я не могу поверить, что ты счастлива, подавая кофе и играя на свадьбах каждые выходные в этой маленькой группе.

Я чувствовала, как моя защита крепла.

— Поверь в это. Я счастливее, чем когда-либо. Мне не нужно быть важной...

— Ты важная...

— Ты знаешь, что я имею в виду. Мне не нужно быть знаменитостью. Я люблю музицировать и сочинять музыку. И этого достаточно для меня.

Мой отец положил руку на мамино плечо и покачал головой, потом вернул свое внимание ко мне.

— Просто подумай об этом. Тяжело, когда твои родители видят в тебе этот замечательный талант, ты способна на великие дела и не делишься этим со всем миром, не получаешь внимание, которого ты заслуживаешь.

Я одарила отца суровым взглядом. Прилетев домой на День благодарения, я сыграла ему несколько своих композиций. Он был очень горд и взволнован. Я полагала, что это было из-за того, что он был моим отцом, у него всегда был соответствующий уровень гордости, не важно, что я делала — будь то рисование пальцами или размораживание курицы.

— Просто подумай об этом, — вмешался Джордж. Я была удивлена, увидев его такой же умоляющий взгляд.

— Я же сказала. Я подумаю об этом. Мне просто нужно побольше времени.

— Нам нужно знать до первого марта. — Джордж перевел внимание обратно к своим записям, и я почувствовала облегчение оттого, что разговор перешел к другой теме.

Остальная часть разговора прошла без происшествий, и мы закончили сеанс связи с искренним "я вас люблю" и "увидимся на следующей неделе". Хотя в самом конце отец добавил:

— У меня, может, будет командировка в конце февраля в Новую Англию.[78] Может, я смог бы пригласить тебя и Мартина на ужин? Встретиться с парнем, который пленил твое сердце?

Мне удалось только неуверенно пробормотать и кивнуть, прежде чем экран погас. Мой отец был проказником. Конечно же, он предложил это как бы мимоходом. Поскольку он был заинтересован, чтобы вопрос был решен. Он хотел встретиться с Мартином в конце февраля.

Я уставилась на монитор и поняла, что широко улыбалась. Я была взволнованна из-за таких перспектив. Я не могла дождаться их встречи. А еще я хотела, чтобы Мартин и мама поладили. Они начали неправильно, и я знала, как только они смогли бы привыкнуть друг к другу, то наверняка бы нашли общий язык.

Мартин, прокашлявшись, вырвал меня из мыслей. Я посмотрела через плечо и увидела его, стоящего в дверях спальни, нашей спальни, с небольшой улыбкой, освещающей его лицо.

— Твой отец приезжает в конце месяца? — спросил он, выглядя довольным и вместе с тем пораженным.

Я поднялась на ноги, но потом прошлась по нему внимательным взглядом, получая удовольствие от того, как он выглядел после проведенного в своем угловом офисе дня — без галстука, без пиджака, рукава рубашки были подвернуты до локтей.

— Как долго ты подслушивал под дверью? — задала вопрос я, пожирая его глазами.

Мартин потянулся ко мне, обернув руку вокруг моей талии, его ухмылка стала шире, когда он признался:

— Достаточно долго, чтобы услышать, как ты назвала меня своим парнем и сказала родителям, что мы живем вместе.

— Ох, так ты все это время бродишь здесь как жуткий сталкер?

— Да... — Он замолчал, и его лицо стало, как ни странно, серьезным. — Ты должна знать, что в абсолютной безопасности. Отец не собирается преследовать меня. Он перестал со мной общаться, но он не сделает ничего другого.

— Почему нет? Ты рассказывал мне, по крайней мере, дюжину раз, какой он подлый. Что удержит его от попытки мести?

— Потому что у меня были способы собрать информацию, пока я жил в его доме. Подкуп сенаторов и корпоративная коррупция — не худшие из его грехов.

Мои глаза расширились, вглядываясь в него.

— Мне стоит это знать?

— Нет.

— Итак... ты шантажируешь его?

— Не сильно. Скажем так, у него есть стимул, чтобы оставить нас в покое.

Я старалась не улыбаться. Старалась и не смогла.

— И ты не собираешься использовать этот стимул для мести?

— Нет.

Я прищурилась, глядя на него, и во внезапном порыве сказала:

— Я действительно горжусь тобой.

Мартин усмехнулся и выпрямился, словно я приколола ему на грудь значок "Потрясающий". Мы обменялись взглядами взаимного восхищения.

Потом его взгляд смягчился и посерьезнел, и он сказал:

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что выбрала меня. В присутствии твоих родителей только что, спасибо, что выбрала нас.

Мое сердце исполнило веселый маленький танец в груди, одновременно счастливый и печальный, и я подняла руки к его лицу. У него было мужественное лицо, челюсть была колючей и жесткой. Я любила лицо моего мужчины. Я поднялась на цыпочки и подарила ему нежный поцелуй, он был на вкус, словно кофе и мятная жвачка.

Потом я нежно потерлась носом о его нос, прежде чем отклониться.

— Ты знаешь, что я люблю тебя. Но это было просто правильно.

Он снова улыбнулся.

— А Кэйтлин Паркер всегда делает все правильно.

— Не всегда. Например, я с нечеловеческой жестокостью спрятала твои вещи.