Плененная

— Или ты не сделаешь этого и утрёшь нос.

— Возможно, — поморщился Агзам и вздохнул, — не люблю, когда кто-то оказывается умнее меня.

— Не умнее. Была бы умнее, не оказалась здесь, среди уродцев и отбросов.

— Поосторожнее со словами, красотка. Тебя можно с лёгкостью превратить в одну из нас. Даже не потребуется прилагать особенных усилий — просто нужно будет оставить тебя наедине с твоими сёстрами. Женская зависть — страшная сила.

— Но ты этого не сделаешь.

— Почему же? То, что ты показала, занятно, да. Хади тоже умел играться со змейками, но они ему не помогли…

— Потому что даже твоим крысам не под силу одолеть гадюк. Говорят, Хади удалось надуть тебя и спрятаться глубоко в катакомбах. А подступиться к нему ты не можешь — заговаривающий змей собрал вокруг себя целую армию ядовитых пресмыкающихся.

— Ты посмотри, какая осведомлённость! Ну, допустим, допустим, да. И что с того?

— Как насчёт сделки?

Агзам засмеялся, засучил коротенькими ножками в воздухе. Объёмный живот, затянутый в алый бархат, заколыхался. Я подождала, пока утихнет его повизгивающий смех, спокойно обошла вокруг стола и наполнила два бокала вином.

— Э-э-э-эй, я не разрешал трогать это вино!..

— Поздно, Агзам. Я уже наполнила бокалы. Можем выпить за завершение сделки, и я отправлюсь в змеиное логово. Или ты останешься ни с чем и будешь дальше облизываться на утерянное добро.

Я протянула Агзаму бокал усмехнувшись. Тот одёрнул алый камзол и после короткого промедления взял тяжёлый бокал.

— Я ничего не теряю. Почти ничего. Одну смазливую мордашку. И возможность утереть нос верхним.

— Ты приобретёшь гораздо больше, Агзам.

— Выпьем же за это…

Змеиное логово Хади располагалось в южной части Нижнего города. Самой старой и обвалившейся больше всех. Осторожно ступая по земле, приходилось то и дело пригибаться, обходить стороной насыпи пыли и камней, вести себя осторожно, чтобы ненароком не спровоцировать обвал. Темнота, тишина и запустение царствовали здесь. И казалось, что звук моих шагов был слышен издалека. Наверняка так оно и было — я и не пряталась особо. Две сопровождающие меня «крысы» остались у границы, не осмеливаясь идти дальше, и сели резаться в карты.

А мне предстояло пройти намного дальше. Я ориентировалась лишь на внутреннее чутьё, понятия не имея, в какую сторону двигаться. Но из всех улочек выбирала те, что были уже и гаже прочих, те, которые было трудно пересечь. И, замечая боковым зрением юркие тела змеек, быстроисчезающие среди камней, понимала, что не ошиблась.

Стремительный шорох. Мелкие камешки осыпаются вниз с насыпи, к моим ногам. Я успеваю различить юркую тощую фигурку. И иду дальше, насторожённо прислушиваясь к происходящему вокруг. То тут, то там мелькают тени. Почти беззвучно, если бы не случайные шорохи. Засыпанная песком и щебнем улица выводит меня к тоннелю, вырубленному в скале. Огонь факела дрожит, отбрасывая причудливые тени на стены тоннеля.

Я ступаю ногой в его длинное узкое чрево и слышу шорох и шипение. Стены кажутся живыми: тут и там с корней деревьев свешиваются змейки. Большие и маленькие, самой разной окраски. С каждым шагом их становится всё больше и больше, они сползают по стенам и извиваются лентами по земле. Шаг. Ещё шаг. Я замираю — впереди в тоннеле, насколько хватает глаз, море лоснящихся змеиных тел, трущихся друг об друга.

Я ткнула факел тлеющим концом в землю, погасив его, сделала шаг вперёд и глубоко вздохнула остановившись. Прохладные чешуйчатые тела скользнули к ногам, взбираясь по ним…

Глава 60. Агзам

Агзам неторопливо разбирал на части жареную тушку птицы. Дела в городе крыс шли не то, чтобы хуже, чем всегда, но в последнее время слишком часто что-то шло не так, как он предполагал. Это немного раздражало. Не могло не раздражать. А ещё эти чужаки. Сначала узкоглазый, затем тощая девка с бешеными глазами. Смотрела так, словно ей нечего было терять. Нет, Агзам не суеверен, ни капли. Но чужаков на дух не выносит. Они не так уж часто появлялись в Амджаде и всегда срок их жизней заканчивался очень быстро. Чудо, что эти двое смогли выжить. Чудо, проворчал он себе под нос, и принялся с хлюпающим звуком обсасывать шейные позвонки птицы.

Агзам не верил в чудеса. Он верил в изворотливость, наглость и… везучесть? Да наверное. Он был везучим. Смог выжить в городе отбросов и даже возглавить один из его районов, будучи наполовину меньше остальных. Агзам мог назвать себя везучим сукиным сыном. Но эти двое явно превосходили его.