Плененный принц (ЛП)

– Достаточно, – произнесла Иокаста, и рабыня отпрянула от Деймена, тотчас распластавшись на мокром мраморном полу.

Деймен, заметно возбужденный, выдержал оценивающий взгляд Иокасты.

– Я хочу видеть брата.

– У тебя нет брата, – ответила она. – У тебя нет семьи, нет имени, титула или сословия. Хотя бы сейчас ты уже должен был это понять.

– И ты думаешь, я покорюсь? Чтобы мной повелевал… кто?.. Адрастус? Я вырву ему горло.

– Да, вырвал бы. Но ты не останешься во дворце.

– А где? – плоским тоном.

Она просто смотрела на него.

– Что ты сделала?!

– Ничего, лишь выбрала между братьями.

Последний раз они разговаривали в ее покоях во дворце, она прижималась грудью к его руке.

Она выглядела как нарисованная. Локоны идеально завиты, лоб высок и гладок, и классические черты лица невозмутимы. В отличие от держащегося на расстоянии Адрастуса, она спокойно и уверенно прошла по мокрому полу к нему, мягко ступая изящными сандалиями.

– Зачем оставлять меня в живых? Какая... в этом... необходимость? Все же и так ясно. Это такая… – он осекся, но она нарочно неверно истолковала его слова.

– Братская любовь? Ты его совсем не знаешь, правда? Просто смерть для тебя станет слишком легкой и быстрой. А тебя теперь должно вечно мучить, что единственный раз, когда он тебя победил, оказался самым важным.

Деймен ощутил, как меняется в лице.

– Что?!

Она безбоязненно коснулась его щеки тонкими белыми пальцами.

– У белой кожи большие преимущества. Как жаль, на твоей синяков не будет видно.

После того, как на него надели золотой ошейник и наручники, ему разрисовали лицо.

В Акилосе мужская нагота не попадала под табу, но краска – знак раба, и это было оскорбительно. Он думал, что большего унижения и отыскать нельзя, когда его бросили на пол перед Адрастусом. А потом увидел его голодное выражение лица.

– Ты выглядишь… – Адрастус окинул его взглядом.

Руки Деймена связали за спиной, а дополнительные путы почти полностью сковывали движения. Теперь он лежал, вытянувшись на полу у ног Адрастуса. Он сумел встать на колени, но дальше ему подняться не дали два удержавших его стражника.

– Если ты это сделал ради положения, – процедил Деймен с леденящей ненавистью в голосе, – то ты глупец. Ты не возвысишься. Он не будет тебе доверять – один раз ты уже ради выгоды предал.

От удара у него голова мотнулась в сторону. Деймен провел языком по внутренней стороне губы и ощутил вкус крови.

– Я не давал тебе разрешения говорить, – сказал Адрастус.

– Ты бьешь как катамит, у которого губы еще в молоке.

С белым лицом Адрастус сделал шаг назад.

– Кляп ему в рот, – произнес он, и Деймен опять попытался оказать сопротивление, но тщетно. Ему умело расцепили зубы, насильно вставили в рот кусок железа, обмотанный тканью, и быстро завязали. Теперь у него получалось лишь мычать, но он с вызовом в глазах смотрел на Адрастуса.

– Ты еще не понимаешь, – сказал тот. – Но ты поймешь. Постепенно ты осознаешь, что то, о чем станут говорить во дворце, в тавернах и на улицах, правда. Ты – раб. Ты ничего не стоишь. Принц Деймианос умер!

Глава 1

Деймен пришел в себя на помосте. Одурманенное тело вяло пыталось пошевелиться на шелковых подушках, золотые оковы, словно из свинца, тянули вниз. Он поднял веки и опустил. Сначала никак не получалось понять, что слышит, – какое-то бормотание на вирском. Инстинкт приказал подниматься.

Он собрался и встал на колени.

На вирском?

Его затуманенный мозг, пришедший к этому выводу, никак не мог ничего разобрать.

С мыслями было собраться тяжелее, чем вновь овладеть собственным телом. Не удавалось ничего вспомнить после своего пленения, хотя он догадывался, что между «сейчас» и «тогда» прошло время. Он понимал, что в какой-то момент его опоили. Порывшись в памяти, наконец нашел нужное – попытку побега.

Он тогда оказался в доме на краю города, наверняка его перевезли сюда в крытой повозке и под усиленной охраной. Из повозки его вытащили на огороженный двор и… он помнил колокола. Двор вдруг наполнился звоном колоколов, какофонией звуков, раздающихся из самых высоких мест в городе, и их разносил теплый вечерний воздух.

Колокола в сумерках извещали о новом короле. Теомедес умер. Славься Кастор.

Из-за перезвона жажда побега подавила оставшиеся крохи осторожности или хитрости, затопив яростью и скорбью. Взбудораженные лошади дали ему шанс.

Но он был безоружен и окружен воинами, на закрытом дворе. Последующее с ним обращение оказалось весьма неделикатным. Его бросили в подвал, предварительно опоив. Дни слились в один.

Остальное вспоминалось отрывками, включая – внутри все похолодело – брызги соленой воды. Он плыл на борту корабля.

В голове прояснялось. В голове прояснялось впервые за… сколько?

Сколько прошло времени после его пленения? Как давно звонили колокола? Как долго он позволил этому продолжаться? Всплеск воли поднял Деймена с колен на ноги. Он должен был защитить свой дом, своих людей. Он сделал шаг.

Загремела цепь. Мозаичный пол заскользил под ногами, и перед глазами поплыло.