Плененный принц

Происходящее казалось нереальным. Хозяин Анселя оговаривал условия: раба свяжут, и Ансель станет ласкать его ртом. Ван запротестовала: в кои-то веки принц согласился отдать раба на забаву, значит, нужно извлечь из нее максимум. Но хозяин Анселя был непреклонен.

Это и впрямь случится. Дэймен стиснул решетчатую стену беседки: к ней приковали его запястья, заставив поднять руки над головой. Его собираются ублажать на забаву вирской публике. Наверное, это станет одним из дюжины неприметных развлечений, которые вот-вот начнутся в саду.

Дэймен впился глазами в Анселя. Он почти убедил себя, что в происходящем питомец не виноват, но по большому счету получалось наоборот.

Ансель опустился на колени и запустил руки в рабские одежды Дэймена. Тот следил за ним, не чувствуя ни капли возбуждения. Даже при других обстоятельствах рыжеволосый, зеленоглазый Ансель был бы не в его вкусе. Выглядел он лет на девятнадцать – пусть не таким неприлично юным, как Никез, но по-мальчишески хрупким. Ансель явно ухаживал за собой и знал о своей привлекательности.

«Питомец», – подумал Дэймен. Какое подходящее слово. Ансель убрал длинные волосы на одно плечо и без лишних церемоний взялся за дело. Опыта явно хватало: он умело ласкал Дэймена ртом и руками. Однако, вопреки стараниям Анселя, Дэймен не затвердел. Злорадствовать или жалеть питомца, лишенного триумфа, Дэймен не знал: он не возбудился и наполовину, а значит, кончить – на радость публике – вряд ли получится. Если в этом действе и было нечто выдающееся, то лишь его абсолютное нежелание здесь находиться.

Послышался шорох, и в следующий миг Лоран, холодный, как вода в пруду с кувшинками, подошел и сел рядом.

– Интересно, это все, на что мы способны? – сказал он. – Остановись.

Ансель оторвался от своих трудов и поднял голову. Губы у него влажно блестели.

– Если не раскрывать все карты сразу, шансов выиграть гораздо больше, – произнес Лоран. – Попробуй начать медленнее.

Услышав это, Дэймен против воли напрягся. Ансель наклонился так низко, что Дэймен чувствовал его дыхание, горячее настойчивое облачко пара; шепот ветра на сверхчувствительной коже.

– Так? – спросил Ансель. Его рот замер в дюйме от места назначения, его пальцы мягко скользнули вверх по бедрам Дэймена. Влажные губы слегка приоткрылись. Дэймен, против воли, отреагировал.

– Так, – подтвердил Лоран.

– Уже можно?.. – поинтересовался Ансель, подавшись вперед.

– Губы пока не используй, – сказал Лоран. – Только язык.

Ансель подчинился. Он облизал самый кончик, неуловимо, едва ли до него дотронувшись. Слишком слабое прикосновение. Лоран следил за выражением лица Дэймена с таким пристальным вниманием, словно решал важную стратегическую задачу. Язык Анселя прильнул к щели.

– Ему это нравится, – сказал Лоран. – Сильнее.

У Дэймена вырвалось ругательство – одно-единственное слово на акилосском. Не в силах устоять перед едва ощутимыми ласками, его тело просыпалось в ожидании ритмичных движений.

– Теперь оближи его. Полностью.

Отчужденно-холодные слова предшествовали влажному горячему языку, скользнувшему от основания до кончика. Дэймен почувствовал, как бедра напрягаются, потом снова раскрываются, как ускоряется дыхание. Он хотел вырваться из оков. Сжав ладони в кулаки, Дэймен дернул наручники, и они заскрежетали о металлическую решетку. Он повернулся к Лорану.

Это было ошибкой. Вечерний сумрак не скрывал расслабленную позу принца, мраморную безупречность его черт и холодное равнодушие, с которым он смотрел на Дэймена. Анселя же, ритмично двигавшего головой, Лоран не удостоил и взглядом.

По словам стражей принца, Лоран был неприступной цитаделью и вообще не имел любовников. Сейчас во взгляде его мелькал интерес, а вот тело не реагировало совершенно – ни искры возбуждения в нем не загоралось. В непристойных фантазиях стражей имелись зерна правды.

С другой стороны, в этот самый момент невозмутимый, безучастный Лоран со знанием дела давал точные указания по фелляции.

Ансель ублажал губами именно так, как велел Лоран, в точности выполняя его неторопливые команды, – а еще мастерски сбавлял обороты на самом подступе к пику. Дэймен привык получать удовольствие, когда пожелает; касаться, где пожелает; делать с партнером то, что пожелает. Досада нарастала: его держали на пике, упорно не давая разрядки. Подавленное наслаждение ощущалось каждой клеточкой тела – воздух, холодящий разгоряченную кожу, и голова между ног были лишь частью единого целого, включавшего также осознание того, где он и кто сидит рядом.

– Возьми глубже, – велел Лоран.

Из груди у Дэймена вырвался судорожный выдох, едва его член скользнул в теплую влагу чужого рта. Ансель был искусно обучен, и рвотный рефлекс у него отсутствовал, однако он все равно не смог взять Дэймена целиком. Следующее указание Лорана прозвучало точно хлопок по плечу, и Ансель послушно отступил, продолжив сосать головку.