Плененный принц

Неожиданно… Хотя, если подумать, к этому шло весь вечер. То, что почтеннейший человек вроде Торвельда воспылал страстью к такому, как Лоран, не укладывалось в голове. Хотя, быть может, Торвельду нравятся змеи.

Любопытство вытеснило все остальные чувства. Ни одна другая тема не вызывала столько сплетен как среди придворных, так и среди стражей принца. Дэймен замер и обратился в слух.

– А потом мне повстречались вы, – продолжал Торвельд. – И я провел с вами час.

– Больше часа, – уточнил Лоран. – Меньше дня. Похоже, увлекаетесь вы легче, чем сами думаете.

– А вы не увлекаетесь совсем?

Плавный ход беседы нарушила короткая пауза.

– Вы… слушали сплетни.

– Так это правда?

– Что меня… непросто добиться? Уверен, обо мне болтают вещи и пострашнее.

– Для меня это самое страшное, – добродушно сказал Торвельд, и Лоран тихо усмехнулся в ответ.

Потом голос Торвельда изменился, словно теперь они стояли ближе друг к другу:

– Я слышал о вас немало сплетен, но верю лишь тому, что вижу сам.

– И что же вы видите? – спросил Лоран столь же сокровенным тоном.

Дэймен решительно направился на балкон.

Услышав его шаги, Торвельд замер и обернулся. В Патрах сердечные дела – как и плотские утехи – напоказ не выставлялись. Лоран, изящно облокотившийся на перила, даже не шелохнулся – только обратил взгляд в сторону Дэймена. Они впрямь стояли близко друг к другу, однако не настолько, чтобы целоваться.

– Ваше высочество, регент желает вас видеть, – объявил Дэймен.

– Снова, – буркнул Торвельд, и на лбу у него залегла морщина.

Лоран отстранился от перил и посетовал:

– Он слишком меня опекает.

Посмотрев на него, Торвельд перестал хмуриться.

– А ты не спешил, – шепнул Лоран, проходя мимо Дэймена.

Дэймен остался наедине с Торвельдом. Здесь, на балконе царило спокойствие. Голоса придворных звучали приглушенно, словно вдалеке. Куда громче и ближе были жужжание насекомых и мерный, неспешный шелест зелени. Дэймен вдруг спохватился, что не опустил глаза долу. Впрочем, Торвельд совершенно его не замечал.

– Он находка, – с чувством проговорил Торвельд. – Держу пари, ты не поверишь, что принц станет завидовать рабу. А я вот, не задумываясь, поменялся бы с тобой местами.

«Ты его не знаешь, – подумал Дэймен. – Ты ничего о нем не знаешь. Ты знаком с ним лишь один вечер».

– Кажется, увеселения вот-вот начнутся, – сказал он вслух.

– Да, конечно, – произнес Торвельд, и вслед за Лораном они вернулись в зал.

* * *

Дэймену в жизни довелось лицезреть немало представлений, но в Вире «забавы» и «развлечения» наполнялись особым смыслом. Когда Ансель появился перед зрителями с жердью в руках, Дэймен приготовился увидеть нечто такое, от чего патранцы потеряют сознание. Однако Ансель лишь поочередно поднес концы жерди к факелу в стенной петле, и они загорелись.

Он исполнил факельный танец – подбрасывал и ловил жердь, крутил ее в руках, рисуя пламенем извилистые формы, круги и живые фигуры. Рыжие волосы Анселя красиво смотрелись среди красно-оранжевого пламени. И даже без гипнотической игры огня танец завораживал. Сложные па исполнялись непринужденно, чувственно, с легчайшим эротизмом. Дэймен посмотрел на Анселя с еще бо́льшим уважением, восхищенный отменной физической формой и самодисциплиной, необходимыми для такого танца. Впервые на его памяти вирский питомец демонстрировал мастерство в чем-то помимо ношения нарядов и плотских утех.

В зале царило расслабленное спокойствие. Дэймена снова посадили на поводок и, судя по всему, использовали в качестве дуэньи. Лоран вел себя нейтрально и сдержанно, словно пытался вежливо отвадить нежеланного поклонника. «Сам себя обхитрил и загнал в угол», – насмешливо подумал Дэймен. У него на глазах слуга Торвельда взял персик и нож, под чутким руководством своего господина отрезал ломтик и протянул Лорану. Тот вежливо принял угощение, а когда съел, слуга вынул из рукава салфетку из прозрачного шелка с золотой нитью по краю и с поклоном вручил Лорану. Тот вытер длинные изящные пальцы и вернул салфетку мятой.

– Отличное представление, – не удержавшись, съязвил Дэймен.

– Слуга Торвельда запасливее тебя, – только и ответил Лоран.

– У меня нет рукавов, чтобы носить салфетки, – парировал Дэймен. – И буду только рад, если мне дадут нож.

– А вилку? – полюбопытствовал Лоран.

Ответить помешали аплодисменты и сутолока. Факельный танец закончился, но в дальнем конце зала затевали что-то иное.

Словно упирающегося жеребенка, вирский надсмотрщик волок в центр зала Эразма.

Дэймен услышал, как серебристым девичьим голоском кто-то сказал:

– Раз уж акилосские рабы вам по нраву, я решил, пускай один из них перед нами выступит.

Это был Никез, пришедший из-за глупого спора о своей сережке.

Торвельд добродушно покачал головой.

– Лоран, – начал он, – король Акилоса провел вас. Это, определенно, не дворцовый раб. Выучки никакой – он даже сидеть спокойно не может. Думаю, Кастор просто нарядил служек и отправил вам. Хотя этот красив, – похвалил Торвельд и чуть изменившимся голосом добавил: – Очень красив.