Пленённая льдом

Стая исчезает за верхушками деревьев. Они будут летать всю ночь. Туда-сюда. Перед башней вырастает гора блестящей гальки. Камешки мерцают, как кости. Я поднимаю руки, приказываю лесу сгуститься, расти плотнее, приказываю изгородям образовывать шипы. Пусть они защитят нас. Пусть люди заблудятся навсегда.

– Они найдут новый способ, – тихо произносит она, разворачивается и выходит в зал. Он пуст. Только зеркала на стенах отражают лучи заходящего солнца. Она шагает вдоль зеркал, трогает каждое кончиками пальцев. – Они найдут способ. Они всегда его находят. И однажды они окажутся здесь. И тогда все изменится.

– Нет, если я смогу это предотвратить.

– Ты? – поворачивается она ко мне. Она стоит в центре, и ее отражение смотрит на меня с каждой стены. – Как ты в одиночку собираешься остановить все человечество?

– Она не одна, – раздается тихий голос.

– Голубка, – шепчу я, и девчушка летит ко мне в объятия. – Ты должна спать.

– Ты не одна! – повторяет она, серьезно глядя на меня, и слезы мерцают в ее глазах, слишком темных для глаз ребенка-феи. И все же она – одна из них.

Я прижимаюсь к ней.

– Да, – шепчу я, и мы вместе смотрим на умирающий вечер. Свет меркнет, чернота сгущается. Птицы, словно темные тени, снуют над лесом, собирая камни. Отныне они будут летать каждую ночь. До тех пор, пока люди не найдут другой способ одолеть лес. И тогда мы будем их поджидать.

– Голубка, – шепчу я. Ее глаза становятся большими, как озера, все внутри нее кричит. Она цепляется за меня. Она вспоминает то же, что и я.

– Ты, – выдыхает она, затем отпускает меня, отталкивается и остается позади. Какое-то мгновение я смотрю ей вслед, пока не осознаю, что мы достигли дна, и это – единственная причина, почему она больше не преследует меня. Я кружусь, расправляю крылья. Подо мной – конец. Я вижу свет.

Мерцающий зал, зеркально-гладкое черное озеро. И вот вода поглощает меня. От удара перехватывает дыхание, я теряю ориентацию. Холодно, чертовски холодно, кругом одна чернота. Оперение тянет меня вниз. Я пытаюсь освободиться от него, пытаюсь избежать притяжения, которое держит меня в плену. Я опускаюсь вниз, опускаюсь глубоко, спасительная поверхность быстро исчезает из видимости. Вот как ты закончишь – в озере, убитая единственной сестрой, которая хотела тебя спасти. Королева задыхается, ее взгляд тоже цепляется за угасающее мерцание света. «Спаси нас, спаси нас», – выдыхает она. И я хватаюсь за оперение, дергаю его, сдираю со своей кожи. Перья не хотят отрываться, они крепко срослись со мной. Тьма поглощает нас. Вода, вода повсюду. Я выдираю перья из своих костей, словно сдираю с себя кожу. Все горит: кожа, легкие. И вот я свободна, бью по воде ногами, пробиваюсь к бледному свету, прорываюсь через поверхность и хватаю ртом воздух. Грудь вздымается и опускается, сердце бешено колотится. Я едва… едва не умерла. Королева шипит.

Найди Хагравен! Убей ее!

Я подплываю к краю, устремив взгляд на черную птицу, которая кружит в воздухе высоко над нами.

– Ну же, сестренка, давай поиграем!

Мимо меня скользят два лебедя, перья белые, как снег, шеи длинные и изогнутые, головы увенчаны золотыми коронами. Королева начинает визжать. Я пробиваюсь к берегу, чувствую под ногами дно и выпрямляюсь. С меня потоками стекает пода. Я сжимаю кулаки, подавляя бушующий во мне крик. Подавляю слезы. Подавляю все. И позволяю Королеве бушевать. Ее гнев смягчает мою боль. Я ищу лебедей, но не могу смотреть на них. Я не вынесу этого!