Пленённая льдом

Молчать. Фердинанд смотрит в пол. Он не смеет взглянуть на меня. Но я вижу, как он стискивает челюсти и как сильно сжимает руку жены.

Жизнь, речь идет о выживании.

– Я с удовольствием сделаю это, – говорю я в тишине. – Только мне нужно мое платье из перьев.

– Одетта… – начинает Фердинанд, но тут же умолкает. Его жена кивает. – Спасибо, – это все, что он говорит, прежде чем выпрямиться во весь рост. – Я принесу платье. Мне кажется, я знаю, где вы его потеряли.

И Фердинанд уходит. За ним следуют трое его братьев и несколько дворян. Платье – приоритет, оно решает вопрос жизни и смерти.

Я тоже поднимаюсь. Зал душит меня, зал, в котором до сих пор звучат детские крики… вечное эхо моей вины. Воздух, мне нужен воздух! Я выбегаю, я знаю дорогу, много лет назад я уже бежала этим путем. Убегала после того, как разрушила зал, полный людей, а мое сердце умерло вместе с маленьким ребенком.

– Одетта! – слышу я зов женщины, но это я, это мой голос зовет потерянную девочку. Мою девочку. – Одетта!

Я бегу по коридорам из чистого золота, лестницам, поднимаюсь все выше и выше. До тех пор, пока не оставляю позади последние ступеньки и не выхожу через дверь на улицу, на парапет. Статуи стоят там, где давным-давно их оставила я. Высоко-высоко, на самой высокой башне нашел свой конец король. Рядом с ним – королева. Навсегда отлиты в золото. И еще – лебедь, золотой лебедь. Одетта.

– Прикоснись к нему! – жестко приказываю я. Мари дрожит. Она дрожит всем телом. Мой голос холоден как лед и все же пропитан слезами. – Прикоснись к нему, пусть получит то, чего так страстно желает!

– Но… – шепчет Мари, но я кричу на нее, тащу ее вперед, к королю, который тревожно стоит у края парапета, стараясь дышать и сохранять самообладание. Рядом с ним прикорнула королева. Бледная от страха. Бледная, как Мари. Они добрались только досюда, дальше убежать не смогли, потому что от меня никому не убежать! Никому!

– Прикоснись к нему!

Ребенок поднимает руку. Я слышу ее крик, вижу, как она внутренне ломается, – и все же заставляю ее сделать это.

– Убей его, – выдыхаю я. Король падает на колени, поднимает руки, словно в молитве. Палец Мари замирает перед его лицом. – Убей его! – кричу я, и одновременно с королем девочка закрывает глаза, затем преодолевает последнее расстояние между его кожей и своей. Золото разъедает его тело, разъедает плоть.

Королева кричит. И вот она тоже съедена драгоценным желтым металлом. Ее крик застывает в золотой колонне. Она умирает.

Я вытираю слезы из глаз, последние, которые я когда-либо пролью в своей жизни, затем поднимаю миниатюрное тело Одетты. Оно такое легкое, что голова странно болтается на весу. Кровь до сих пор течет из раны, но я не могу ее спасти. Я не могу спасти ни людей, ни детей-фей. И вот я кладу ее вниз, к ногам короля, который убил ее. Нежным прикосновением моей магии я заставляю ее съежиться, одариваю ее перьями, одеваю ее в белое платье.

– Прикоснись к нему, – снова шепчу я. Мари в последний раз поднимает руку против человека, превращая его в блестящее золото. Никогда, никогда больше она никого не тронет. Я знаю это, я знаю, что в тот момент она ломается. И все же заставляю ее, потому что моя ненависть бесконечна, а боль – еще больше.