Пленённая принцесса

Но я не чувствую себя брошенной. Все-таки я осталась в его комнате, хотя всего несколько дней назад он в гневе выставил меня прочь. Между нами многое поменялось.

У меня нет времени размышлять над этим или нежиться в приятных воспоминаниях о прошедшей ночи. Я выскальзываю из кровати и нахожу свои трусики и ночнушку. Она не подлежит восстановлению, так что вместо этого я натягиваю брошенную рубашку Миколая. Она достает мне до середины бедра и пахнет им — сигаретами и цитрусами.

Я спешу прочь из комнаты дальше по коридору, но ссора заканчивается прежде, чем я успеваю уловить, о чем она. Я вижу настежь распахнутые двери бильярдной, Йонаса и Анджея, уходящих в одном направлении, и Марцеля — в другом.

Миколая я не вижу вовсе, но подозреваю, что он все еще внутри.

Я спешу босиком вниз по лестнице. Я уверена, что мои волосы сбились в один сплошной колтун, и я еще не успела почистить зубы, но мне все равно. Я должна с ним поговорить.

Что-то случилось. Я чувствую напряжение в воздухе.

Когда я вхожу в бильярдную, Миколай стоит спиной ко мне. Он держит в руке один из шаров — восьмерку. Вращая его снова и снова в своих длинных подвижных пальцах.

— Ты играешь в пул, Несса? — спрашивает он, не поворачивая головы.

— Нет, — отвечаю я.

— Ты выиграешь, если забьешь все свои шары раньше, чем это успеет сделать соперник. Есть только один способ победить. Но множество способов проиграть. Можно забить последний шар случайно или слишком рано. Или одновременно с битком.

Он кладет шар обратно на сукно и поворачивается ко мне.

— Даже в самом конце, насколько бы сильным ни был отрыв, когда тебе уже кажется, что победа в кармане, ты все равно можешь проиграть. Иногда из-за малейшего изъяна в сукне. Или по своей собственной вине. Из-за того, что отвлекся.

Я понимаю метафору. Но не уверена, к чему она ведет. Я — отвлечение? Или я приз, если нам удастся выиграть эту игру?

— Я слышала крики, — говорю я. — Это был Йонас?

Миколай вздыхает.

— Иди сюда, — говорит он.

Я медленно подхожу к нему. Миколай кладет руки мне на талию, затем подхватывает меня и усаживает на край бильярдного стола.

Он берет в руки электронный датчик слежения. Одним быстрым движением мужчина ломает браслет и бросает обломки на пол.

— Что ты делаешь? — удивленно спрашиваю я.

— Он перестал работать еще тем вечером в саду. Когда ты стукнула его камнем, — говорит он.

— Ой, — краснею я. — Я и не знала.

Без браслета моя нога чувствует себя странно. Кожа ощущает каждое дуновение воздуха. Ради интереса я машу ногой.

— Он тебе больше не понадобится. Сегодня ты едешь домой, — говорит Миколай.

Я в шоке смотрю на него.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что я уже сказал.

Его лицо непроницаемо. Миколай не кажется сердитым — но и счастливым он тоже не кажется. Выражение его лица не выражает ничего.

— Я сделала что-то не так? — спрашиваю я.

Миколай издает нетерпеливый смешок.

— Я думал, ты будешь счастлива, — говорит он.

Не знаю, счастлива ли я. Знаю, что мне следует радоваться, но я чувствую только растерянность.

— Ты передумал? — спрашиваю я.

— Насчет чего?

Странно смутившись, я опускаю взгляд на колени.

— Насчет… своего желания жениться на мне.

— Нет.

Мое сердце оживает, снова устремляясь ввысь.

Теперь я ясно могу прочитать борьбу на его лице. Конфликт между тем, что он делает, и тем, что он действительно хочет сделать.

— Почему ты тогда отправляешь меня назад? — спрашиваю я.

— Жест доброй воли, — отвечает он. — Я отправлю тебя домой. Договорюсь о встрече с твоим отцом. Мы все обсудим. И если ты захочешь вернуться ко мне, после этого…

Он поднимает руку, пресекая мои попытки ответить.

— Не говори ничего, Несса. Возвращайся домой. И мы посмотрим, что ты на самом деле чувствуешь.

Миколай думает, что прошлой ночью я согласилась только потому, что была пленницей этого дома. Только чтобы помешать ему уничтожить мою семью.

Мое согласие было чем-то гораздо бо́льшим. Но… может, он прав. Может, я не могу думать ясно, пока я здесь, в заточении, с Миколаем, постоянно присутствующим рядом. Его предложение невероятно щедрое — свобода и ясные мысли.

Вот почему злятся его люди. Он отказывается от главного козыря, ничего не получая взамен.

— Возьми с собой все, что захочешь, — говорит Миколай. — Марцель отвезет тебя домой.

Я чувствую себя так, словно сделана из бумаги и теперь разрываюсь напополам.

Желание вновь увидеть мою семью очень сильно. Но я не хочу уезжать.

Прошлая ночь была самым невероятным, что случалось в моей жизни. Это было что-то мрачное, и дикое, и настолько приятное, что я не могла себе даже представить подобного.

В этом доме я всегда под кайфом. Мне нужно сбежать отсюда, прежде чем я смогу мыслить ясно.

Так что я киваю, сама не желая этого.

— Хорошо, — говорю я. — Пойду соберу вещи.

Миколай снова отворачивается, его спина прямая и широкая, словно барьер, который мне не преодолеть.

Выходя из бильярдного зала, я вижу в другом конце коридора Йонаса и Анджея, которые, склонив головы, что-то обсуждают вполголоса. Завидев меня, они умолкают. Йонас улыбается мне самой фальшивой улыбкой, а Анджей одаривает холодным взглядом.