Пленённая принцесса

Я вижу, как проносятся мысли в его голове, пока мужчина думает, как на это ответить. Его челюсть напрягается, когда он сглатывает. Затем он говорит: «Да. Джек Дюпон мертв».

Мой желудок скручивается в узел. Джек Дюпон был одним из ближайших приятелей моего брата. Они вместе учились. Он работал на нас многие годы. Он был моим водителем и телохранителем, а также другом.

— О, — говорю я.

И чувствую, что по моей щеке течет слеза.

Миколай не извиняется и не отводит глаза. Его взгляд тверд.

— Я причинил тебе боль, — говорит он.

— Все остальные в порядке? — спрашиваю я.

— Данте Галло в тюрьме, — отвечает он. — В остальном — да.

Я закрываю лицо ладонями, чтобы остудить пылающие щеки. Аида любит Данте не меньше, чем я люблю Кэллама. Должно быть, она сейчас сходит с ума.

Как и вся моя семья. Потому что я до сих пор пропавшая без вести. А Джек мертв. И кто знает, что ждет впереди.

Я отнимаю руки от лица и пытаюсь встретить взгляд Миколая с таким же самообладанием.

— Что будет дальше? — спрашиваю я его.

Когда мы впервые разговаривали в этом зале, Миколай сказал мне, что уничтожит все, что мне дорого. Мне нужно знать, придерживается ли он этого плана до сих пор. Изменилось ли что-то между нами.

— Что ж, — говорит Миколай. — Тут несколько вариантов.

— И от чего это зависит?

— От тебя, Несса.

Он пробегает рукой по своим пепельно-светлым волосам, зачесывая их с лица назад. Они тут же падают снова. Они никогда не держатся. Только так можно понять, когда Миколай нервничает. Других признаков волнения он не показывает.

— Тебе нравится этот дом? — спрашивает меня мужчина.

Это странный вопрос.

— Конечно, — нерешительно отвечаю я. — Он красивый. В несколько жутковатом смысле.

— Хотела бы ты остаться тут? — спрашивает Миколай, глядя мне прямо в глаза. — Со мной.

Воздух здесь слишком насыщен кислородом. У меня немного кружится голова, как будто я вдохнул закись азота.

— У меня же не особо есть выбор, правда? — тихо спрашиваю я.

— А если бы он был? — спрашивает Миколай. — Могла бы ты быть здесь счастлива?

— С тобой? — повторяю я.

— Да.

— Ты говоришь о брачном договоре.

— Да, — говорит он. — Если твоя семья одобрит.

Комната кружится вокруг меня. Это одновременно самое пугающее, что я только могу представить, и единственное, что может дать надежду.

Я никогда не представляла ничего подобного. Разумеется, я знакома с тем, как мафия заключает договорные браки — именно так мой брат и женился на Аиде. Но это кажется чем-то совершенно иным.

Мой брат гангстер. Он политик и бизнесмен, но именно к такой жизни его и готовили. Меня — нет. Даже близко.

Я не такая, как Кэллам и Аида. Я не жесткая и не предприимчивая. Я не храбрая. Я боюсь боли. Как физической, так и более глубокой, продолжительной.

Только теперь я понимаю, как опасен для меня Миколай. За то время, что я жила в его доме, он запал мне в душу, поселился в моих мыслях. Он снится мне по ночам. Я думаю о нем дни напролет, создавая свой балет. Как мой похититель, он похитил меня целиком.

Насколько хуже все станет, если мы поженимся?

Я всегда думала, что влюблюсь, как все нормальные люди. С флиртом, романтикой, заботой и нежностью.

Но вместо этого случилось нечто гораздо более мрачное.

Каждый раз, когда Миколай говорит со мной, когда он смотрит на меня, он опутывает меня небольшой паутинкой. Его паутинки такие тонкие и невесомые, что я не замечаю их. Когда мы танцуем вместе, когда мы целуемся. Даже когда он просто смотрит в мою сторону…

Я и понятия не имела, насколько сильно опутала меня эта паутина.

И меня пугает мысль о том, как далеко это может зайти.

Все, что происходило между нами до этого, было случайностью. Но что, если нырнуть туда специально? Насколько глубокий этот колодец? Мне кажется, я могу падать в него бесконечно. Так долго, что никогда не увижу больше солнца.

Я не смотрю на Миколая, потому что не могу. Его взгляд такой пронзительный, что, кажется, он сможет прочитать каждую мысль в моей голове.

Миколай обхватывает мое лицо и поворачивает его к себе, заставляя встретиться с ним взглядом.

Когда я впервые увидела его лицо, эти черты показались мне резкими и жестокими. Теперь я думаю, что они разрушительные. Они разрушают мои представления о том, что я раньше считала красивым. Мне нравились приятные мальчишеские черты. Мне нравились смазливые мордашки, традиционная красота.

Я не встречала никого, похожего на Миколая. В нем одновременно сочетается мужская и женская красота. Его высокие скулы, глаза цвета морской волны и белокурые волосы в сочетании с острым, как бритва, подбородком, тонко очерченными губами и безжалостным взглядом.

Он порочный и нежный. Его татуировки как броня, которая всегда на нем, с островками уязвимости, его лицом и ладонями, которые единственные свидетельствуют о мальчике, которым он был когда-то.

Я знаю, что внутри он такой же многогранный. Он лидер, стратег, убийца. Но также кто-то, кто любит музыку и искусство. Кто-то преданный. Кто-то, кто заботится о других — о своей сестре, своем приемном отце, своих братьях…

И, возможно, возможно… и обо мне.