Пленённая принцесса

Я спешу вверх по лестнице в восточное крыло. С облегчением замечаю в своей комнате Клару. И с гораздо меньшим облегчением — чемодан, который лежит на моей кровати.

— Я подумала, ты захочешь взять с собой что-то из новой одежды, — говорит она.

— Йонас злится, что я уезжаю? — спрашиваю я. — Он, кажется, вне себя.

— Люди делают то, что велит Миколай, — говорит Клара. — Он здесь босс.

Я в этом не уверена. Они доверяли ему, когда Миколай был хладнокровным наемником. Но даже я понимаю, что то, что он делает сейчас, не идет во благо «Братерству». Только мне.

— Я не знаю, стоит ли мне уезжать, — говорю я ей.

Клара складывает вещи в чемодан со свойственной ей педантичностью.

— Твое мнение не имеет значения, — прямо говорит она. — Миколай принял решение. К тому же, Несса, тебе небезопасно здесь оставаться.

Клара произносит это тихим голосом, все ее тело напряжено. Я понимаю, что бы она ни говорила, девушка напугана. Она тоже не знает, что может случиться.

— А тебе безопасно? — спрашиваю я.

— Конечно, — говорит Клара, ее темные глаза смотрят спокойно и уверенно. — Я же просто служанка.

— Ты не служанка, — говорю я. — Ты моя подруга.

Я протягиваю руки и крепко обнимаю девушку. Клара на секунду замирает, затем расслабляется, отпускает боди, которое держала в руках, и обнимает меня в ответ.

— Спасибо, что приглядывала за мной, — говорю я.

— Спасибо, что не была занозой в заднице, — отвечает она.

— Бо́льшую часть времени, — уточняю я, вспоминая все те блюда, что отказывалась есть.

— Да, — смеется она. — В основном.

От Клары приятно пахнет мылом, отбеливателем и ванилью. Объятия с ней успокаивают, потому что она такая умелая и, кажется, всегда знает, что делать.

— Скоро увидимся, — говорю я.

— Надеюсь, — отвечает девушка, но уверенности в ее голосе не чувствуется.

Я принимаю душ и чищу зубы, затем надеваю чистые леггинсы и уютный мешковатый свитшот. Я не знаю, куда делась моя прежняя одежда — джинсы и толстовка, в которые я была одета, когда Йонас меня похитил. Они испарились.

Клара в последний раз высушивает мне волосы, собирая их в высокий конский хвост.

Пока она убирает мои туалетные принадлежности, я стою у окна, глядя в сад. Я вижу, как двое из людей Миколая быстро идут по территории, опустив головы. Я узнаю одного из них — это вышибала из «Джунглей». Другого я никогда раньше не видела.

Я знаю, что у Миколая больше солдат, чем живет в доме. Обычно он не пускает их сюда. Клара говорит, что раньше поляки здесь бывали, но никто не должен был меня видеть. Ну или как можно меньше народу. Похоже, теперь это не имеет значения, раз я уезжаю.

— Пойдем, — говорит Клара. — Нет смысла хандрить.

В доме непривычно тихо, когда я спускаюсь по изогнутой лестнице. Тишина нервирует меня. Обычно всегда слышны хоть какие-то звуки — звон тарелок на кухне или стук шаров в бильярдной. Включенный где-то телевизор или чей-то смех.

Марцель ждет меня у входной двери. Там же припаркована и машина — тот же «Лендровер», что привез меня сюда. Ну или у них таких целый автопарк — я вовсе не досконально знаю это место.

Я думала, Миколай тоже будет меня ждать.

Меня ранит его отсутствие. Я ощущаю боль, которая лишь усиливается, когда Марцель открывает дверь, и я понимаю, что Миколай не собирается спускаться, чтобы попрощаться со мной.

Что со мной не так? Почему у меня на глазах слезы, когда я вот-вот поеду домой? Я должна бегом запрыгивать в эту машину.

Но вместо этого я шагаю к ней словно осужденный арестант, пока Марцель кладет мой чемодан в багажник. Когда я бросаю взгляд на старое массивное поместье, лишь Клара стоит в дверях, скрестив руки на груди, с серьезным выражением лица.

Я прижимаю ладонь к стеклу.

Она поднимает руку в прощании. Затем Марцель увозит меня прочь.

Сегодня мрачный и пасмурный день. Небо плоское и серое, словно грифельная доска, холод пробирается под одежду. Ветер сдувает последние сухие листья и гоняет мусор по улицам. Время года сменилось. Пришла зима.

Я смотрю на Марцеля, на его красивый профиль и обеспокоенное лицо.

— Ты нравишься Кларе, — говорю я ему по-польски.

Он издает легкий смешок.

— Я знаю, — говорит он.

Марцель замолкает, и я не жду, что он станет говорить со мной больше обычного. Но он, похоже, другого мнения. Мужчина смотрит на меня так, словно видит впервые. Я замечаю, что его глаза светлее, чем я думала — скорее медового оттенка, чем темно-коричневого.

— Отец Клары был пьяницей. Ее дяди — полные кретины, — говорит он. — Особенно отец Йонаса. Клара всегда видела от мужчин только одно. Но это не важно. Я упрямый не меньше, чем она. И настойчивый.

— О, — говорю я. — Это хорошо.

— Ага. — Марцель улыбается и переводит взгляд на дорогу. — Так что я не беспокоюсь.

Мы подъезжаем все ближе к Голд-Косту. Я знаю эти улицы. Ездила по ним сотню раз.

Предвкушение должно нарастать с каждой милей. Буквально через несколько минут я войду в родной дом и увижу свою семью. Они удивятся до потери пульса. Возможно, мне даже стоит попросить охрану у ворот позвонить им и предупредить.