Пленённая принцесса

Эрнандес тоже на взводе.

— Мне пришлось подделать документы о переводе заключенного, — шипит он. — Вы хоть представляете себе, в каком я дерьме? Я не могу просто так вручить его вам, меня уволят! И засудят.

— Не волнуйся, — говорю я. — Можешь сказать, что тебе угрожали.

— И кто в это, на хрен, поверит? — вопит Эрнандес, подтягивая штаны, сползающие с его пухлого живота. — Я на такое не подписывался, я…

Я прерываю его тираду, выстреливая полицейскому в ногу. Эрнандес падает на землю, скуля и стеная.

— ТВОЮ МАТЬ! Гребаный польский ублюдок…

— Закрой рот, или я выстрелю снова, — говорю я.

Полицейский прекращает вопить, но продолжает стонать. Всхлипывая, он держится за бедро, хотя я целился в мышцу и даже не задел ни артерию, ни кость. О более аккуратном выстреле нельзя и мечтать.

Я поворачиваюсь к Данте и говорю:

— Русские и половина моих людей собираются напасть на Кэллама Гриффина. Ты можешь нам помочь?

Данте переводит взгляд с катающего по асфальту офицера Эрнандеса на меня.

— Возможно, — говорит он.

Галло поднимает руки, натягивая цепочку между наручниками.

— Не забудьте ключи, — говорит он.

Я киваю Марцелю. Тот опускается на колени, чтобы снять ключи с пояса Эрнандеса.

— Зажми-ка ты эту рану, — доверительно сообщает он копу.

Мы все забираемся обратно в «Лендровер», Марцель и Данте садятся спереди, а Клара, Несса и я — сзади.

— Выглядит удобненько, — говорит Марцель Данте, кивая на его форму.

— Так и есть, — соглашается тот. — Еда только паршивая.

Теперь мы едем в дом Нессы у озера. Я покидаю свой мир и вступаю в ее. Ничто не помешает Гриффинам убить меня в ту же секунду, как я появлюсь на пороге их дома.

Впрочем, я боюсь не этого.

Я боюсь потерять свою связь с Нессой.

Что, если она привязана ко мне только потому, что была моей пленницей?

Захочет ли девушка по-прежнему быть со мной, когда перед ней раскинутся все возможности?

Есть только один способ узнать.

28

Несса

Есть такой роман, он называется «Домой возврата нет». Он повествует о мужчине, который уезжает на долгое время, а когда возвращается, то понимает, что слишком многое изменилось и это место уже совсем не то, что он покинул.

Разумеется, в первую очередь изменился он сам.

Когда я снова вижу дом своих родителей, он кажется одновременно очень знакомым и совершенно чужим.

Я знаю его архитектуру как свои пять пальцев. Но при этом дом кажется ярче, приземистее и проще, чем я его запомнила. Это красивое здание, но в нем нет того жутковатого величия, присущего особняку Миколая.

Ту же чуждость я замечаю и в своих родителях. Они одеты, как всегда, в дорогую, отлично сидящую одежду, их волосы стильно подстрижены и красиво уложены. Но они выглядят старше, чем раньше. Они выглядят усталыми.

Я плачу, когда оказываюсь в родительских объятиях, и мама и папа обнимают меня крепче, чем когда-либо. Я плачу, потому что безумно по ним скучала. И плачу оттого, что мои родители так счастливы снова увидеть свою дочь. Но я боюсь, что это уже не совсем их дочь — не та девочка, что была раньше.

Затем следует взрыв гнева, когда на горизонте появляется Миколай. Мой отец кричит, его люди угрожают Мико и Марцелю оружием, а сам Миколай молчит, не пытаясь защищаться, пока я закрываю его собой, крича в ответ на любимых людей, которых так долго мечтала снова увидеть.

Затем на кухне появляются Кэллам и Аида, и объятия и слезы начинаются по новой.

Проходит много времени, прежде чем мы все успокаиваемся достаточно, чтобы вести разумную беседу.

Мой отец стоит, подпирая стол и скрестив руки. Он не сводит с Миколая убийственного взгляда, от гнева не способный произнести ни слова. Моя мать разливает напитки для желающих. Я вижу, как дрожат ее руки, когда она пытается налить равное количество виски в стаканы.

Кэл сидит за столом напротив Миколая. Он тоже зол, но внимательно слушает, как Мико коротко и без лишних эмоций обрисовывает сложившуюся ситуацию с «Братвой» и «Братерством» под управлением Йонаса.

Так странно — обычно на этом стуле сидит отец. Кэл понемногу начинает занимать его место. Я знала, что когда-нибудь это случится, но глядя на то, как это происходит, я понимаю, что мы все взрослеем. Все меняется. И уже не будет как прежде.

К этому времени уже прибыли Неро и Себастиан. Все три брата Аиды сидят на барных стульях рядом с ней, выстроившись от младшего к старшему.

Себастиан справа от сестры. Он самый младший и самый высокий из братьев. У него пушистые кудрявые волосы и доброе лицо. Раньше Себ играл в баскетбол, но Джек Дюпон наступил ему на колено — одно из последних мерзких деяний в прежней истории противостояния наших семей. Себастиан до сих пор немного хромает, хотя Аида всегда рассказывает мне, что он идет на поправку. Я удивлена увидеть его здесь. Себ учится в универе и обычно проводит время на территории кампуса, не принимая участия в делах семьи. Его присутствие доказывает серьезность ситуации.