Пленительная невинность

Его уже такой привычный запах уютно окружил Пию, и это было невыносимо, потому что ничего не изменилось — она все еще хотела этого мужчину. И не только для быстрого секса, как он это называл. Даже теперь, когда они испытывали неловкость в присутствии друг друга, Пия продолжала и на расстоянии ощущать тепло и силу его тела.

Рафаэль беспощадно отгонял от палаты, где лежал Джио, орды его родственников, которые рвались хотя бы одним глазком посмотреть на старика. Один из них даже обозвал его предателем. Рафаэль лишь пожал плечами в ответ.

Он был таким бодрым и энергичным. Казалось, он удерживает Джио на этом свете одной лишь своей волей. И Пия черпала у него силы и веру в лучшее.

Она теперь хорошо знала этого человека и видела за его жестким поведением то, чего не замечал никто другой. Ссора с Джио потрясла его. Пия видела, что Рафаэля что-то терзает, но он отказывался об этом говорить.

«По крайней мере, Рафаэль ясно дал понять, что не хочет иметь со мной ничего общего, — подумала Пия, погружаясь в глубокий сон. — Но я не хочу, чтобы кто-то другой защищал меня. Больше не желаю знать ни одного мужчину! Не собираюсь больше рисковать своим сердцем!»

Рафаэль, наскоро поужинав в два часа ночи, налил себе стакан красного вина, как вдруг услышал позади себя тихие шаги. Черт! Он так старался не разбудить Пию!

Закрыв глаза, Рафаэль остался стоять, как стоял, — спиной к ней. Но он видел ее отражение в стеклянных панелях перед собой.

Пия, одетая в его белую рубашку, доходящую до бедер, представляла собой соблазнительное зрелище. Она потерла заспанные глаза.

Проклятье! Надо было поверить своим инстинктам и остаться ночевать сегодня в больнице…

— Рафаэль! — раздался ее голос, хрипловатый спросонья.

Он допил вино и обернулся. Ее волосы, вьющиеся вокруг лица, и обнаженные стройные ноги, покрытые красивым загаром, вызвали в нем мгновенную ответную реакцию. Все эти дни Рафаэль исподтишка наблюдал за Пией, чувствуя, что желание узнать, какова она в постели, растет с каждой минутой. Но он заставлял себя сдерживаться, потому что не собирался с ней спать и вообще не намеревался больше связываться с этой женщиной. А сейчас ничто не остановит его — он наконец овладеет Пией!

— Извини, если я тебя потревожил, ложись спать, — сказал он, избегая ее взгляда.

Она покачала головой, волосы упали ей на лицо. Рафаэль порадовался тому, что их разделяет кухонный стол. Впрочем, никакое расстояние между ними не сможет погасить огонь, вспыхнувший в его крови.

— Я уже выспалась. Проснувшись, не сразу сообразила, где это я.

Пия потерла глаза тыльной стороной ладони. Она ощущала себя так комфортно, стоя полуодетой в квартире Рафаэля посреди ночи! Хотя прежде всегда вела себя рядом с ним словно пугливая, норовистая лошадь. Это означало новый уровень доверия, переходить на который Рафаэль не хотел.

— Мне приснилось, что я потеряла Джио, и потом… Потом все вокруг словно начало рушиться, и я проснулась.

Она прислонилась к стене, рубашка чуть подтянулась, открыв еще один дюйм загорелого бедра и обтянув небольшую, высокую грудь.

Пия выглядела в этот момент очаровательно и сексуально — словно подарок, ждущий, когда его развернут. Рафаэль тяжело сглотнул. Ему нужно лечь спать. И ей тоже. В разных кроватях. Но все же он не удержался и спросил:

— А что я делал в твоем ночном кошмаре? Что я мог сделать хуже того, чем уже сделал, когда ушел от тебя, еще трепещущей после оргазма, который я подарил тебе?

— Во сне ты кричал мне, что я во всем виновата, что это я убила Джио…

Рафаэль осторожно подошел к Пии, стараясь не коснуться ее, и сказал:

— У тебя была напряженная неделя.

Пия провела пальцами по лицу.

— О боже, что же нам делать?

— Мы просто поспим сорок восемь часов, — ответил Рафаэль и тут же представил себе их, лежащих рядом в кровати, с переплетенными руками и ногами. Желание мгновенно вспыхнуло в нем с небывалой силой.

— Я не могла уснуть от всех этих мыслей, ворочающихся в моей голове, — пожаловалась Пия. — Ты можешь честно ответить на один вопрос?

Рафаэль насторожился и неохотно сказал:

— Если получится.

Он всегда старался защищать своих сестер и даже Аллегру, но рядом с Пией он остро осознавал свои недостатки. Казалось, она постоянно держала зеркало перед его лицом, и было невыносимо видеть свое отражение. Рафаэль не хотел причинить ей боль, ранить ее чистую душу, но и держаться вдали от Пии он тоже дольше не мог.

— Это из-за меня Джио ссорился с тобой?

— Пия…

— Подожди. Ты ведь не знаешь… Ведь я… За несколько часов до вашей ссоры я сказала дедушке, что хочу уехать.

Рафаэль молчал, не доверяя себе, боясь, что расскажет, из-за чего на самом деле повздорил со стариком. Он знал, что Пии наплевать на «Вито аутомобилис», на акции, на богатство деда, а потому ей не стоит знать, что Джио предложил своему крестнику.

— Я хотела уехать ненадолго. Собиралась вернуться в Штаты, закончить кое-какие дела. Я сказала дедушке, что это лишь на время…