Пленная птица счастья

Не согласиться было трудно. Ни Светлана, ни Заботин не проявляли себя никак в деле о пропавшей без вести Алине. Да и в следственном изоляторе Заботин появился только однажды. Светлана вроде вообще туда не ездила.

Некоторые из друзей Антона, разочаровавшись, стали потихоньку сливаться, и он не мог их за это осуждать. Они потеряли надежду. Устали мотаться по городу, сидеть в засадах. А он их даже отблагодарить не мог. Даже угостить уже было не на что.

За спиной зашуршала трава. Кто-то приближался – осторожно, неуверенно. Потом шаги стихли. Антон обернулся. Метрах в пяти за его спиной стояла Инна. Тонкая, печальная, на себя не похожая в черном платье в складку и с гладко зачесанными волосами. Просто другой человек. Не агрессивный – хотя бы с виду.

Инну Антон не то чтобы не любил – он ее опасался. Не очень приветствовал их дружбу с Алиной, хотя вслух ничего не говорил. Молча не приветствовал.

– Привет, – серьезным незнакомым голосом произнесла Инна, поравнявшись с тем местом, где сидел Антон. – Присяду?

– Угу. – Он кивнул, снова уставился на реку. – Некрасиво, правда?

– Что некрасиво?

Инна тут же оглядела свое скромное платье, мысленно обругала мамашу за траур, который та велела соблюдать после смерти Володи.

– Река, – не подтвердил ее опасений Антон. – Солнце, ветер, рябь. Некрасиво.

– Почему? – искренне изумилась Инна. – Лето. Тепло.

– Как сталь блестит. Холодная, безжизненная. Противно.

Холодным и безжизненным может быть тело в гробу – хотелось ей возразить. Противной могла быть церемония прощания. А речную гладь, потревоженную легким летним ветром, она находила очень даже приятной. И даже искупалась бы, будь у нее с собой купальник.

Но Антону все сейчас виделось в черном цвете. Ему ничего не нравилось. Он – она слышала – забросил спорт. На днях поругался с друзьями, которые на него, между прочим, пашут с утра до ночи, разыскивая Алинку. И, между прочим, бесплатно. Некоторые – она слышала – отчаялись и бросили помогать. Он вроде не обиделся, но с каждым днем становился мрачнее.

– Я бы искупалась. А ты?

– Не знаю. – Он неуверенно посмотрел в ее сторону. – Я без плавок.

– И я без купальника, – хмыкнула Инна и подмигнула. – Но когда это нас останавливало? Идем. Жарко же. И платье это чертово, мамаша заставила напялить. Я в нем с ума сойду, наверное. Идем!

Встала, обошла его, сидящего на самом краю, и по узкой тропинке, извивающейся по спуску, пошла к реке. Антон наблюдал. Вот она дошла до воды, скинула сандалии, окунула ступню в воду, обернулась и с улыбкой показала ему оттопыренный большой палец. Одним резким движением, как профессиональный фокусник, скинула с себя строгое платье.

Очень красивое белье, вяло подумал Антон, рассматривая издалека ее темно-синий бюстгальтер и стринги. Очень красивое и очень дорогое. Такое Инка ни за что не станет портить речной водой. Угадал – она стащила с себя все, швырнула на платье, комком брошенное на траву. Пошла голышом в воду – красивая, грациозная, сексуальная.

Если бы не Алина…

Черт! Он не имеет права! Он не должен смотреть! Не может даже думать!

В голове стучало. Почти задыхаясь, он бежал подальше от реки. Сначала через луг, потом через парк. Не помнил, как обувался, натягивал майку, как мчался, на бегу ломая ветки. Добежал до автобусной остановки, поймал свое отражение в стекле. Потный, взъерошенный, растерянный. Чего он, интересно, испугался? Ее активности или своей слабости? Инка чокнутая, известное дело. Ей плевать, кто перед ней – школьный учитель или парень ее подруги, она разденется перед любым. И любого затащит в койку. А его, его, интересно, смогла бы соблазнить? Не раньше, когда он был уверен в себе и своей любви к Алинке, а теперь, когда он раздавлен, измучен и ждет поддержки?

– Скот, – прошептал Антон своему отражению и полез в карман брюк за телефоном. – Алло, мам! Ты где?

Мать была у парикмахера. Подробно рассказала, что собирается сделать с прической, какой цвет ей советует мастер. Добилась его одобрения. Потом с тревогой спросила:

– Антоша, мальчик мой, все в порядке?

– В относительном, мам, – пробормотал он невнятно. – Все в порядке, если не считать того, что Алину до сих пор не нашли, а отца ее обвиняют бог знает в чем. Да, еще ее мачеха не пускает меня на порог, а следачка не желает посвящать в детали расследования.

– Почему? – И тут же мама шикнула на мастера, который попросил ее перестать разговаривать по телефону.

– Потому что, подозреваю, никакое расследование не ведется. Все давно ее похоронили. – Он на пару секунд отодвинул руку с телефоном в сторону, чтобы отдышаться, чтобы не заорать от боли прямо в трубку. – Даже Инка, подруга!.. Она не верит, что Алина жива, мам.

Поэтому и разделась перед ним догола двадцать минут назад. Поэтому даже не спросила ничего об Алинке. Как будто была уверена, что она никогда больше не вернется.

– Сынок! – повысила голос мама. – Сынок, не отчаивайся. Не смей! Я не смогу тебе помочь, ты знаешь, я слаба. Но…

– Но что, мам?