Пленник (СИ)

Бельфегор усмехнулся и чуть подался вперед, показывая свой интерес. Виллани за его спиной положил руку на эфес меча, готовый в любой момент сорваться с места.

— Как интересно… — протянул король. — Это ваше окончательное решение, граф?

— Да. Я хорошо подумал, Ваше Величество.

— На что вы надеялись, объявляя об этом? Вы понимаете, что это измена?

— Нет, я по-прежнему верен королевству. Я не бегу, а говорю откровенно и искренне. Пока в ваших действиях я не увидел ничего, что сделало бы вас достойным короны. Возможно, мое мнение изменится. Вы, можно сказать, новатор, так почему бы не нарушить еще одну традицию: отпустите меня, а я клянусь, что буду трудиться на благо нашей страны — не на ваше.

Бьякуран знал, что Бел не откажется. Ему доставляло удовольствие попрекать все традиции и общепринятые нормы, а еще не заботила сама страна, он был авантюристом, и совсем не заслуживал короны. Но это играло на руку.

Бельфегор долго смотрел на него, а потом его словно осенило. Он щелкнул пальцами, наверняка вызвав еще одну вспышку недовольства среди лордов, и широко улыбнулся.

— Это правда. Я не поклонник безнадежно устаревших традиций и правил, но это не значит, что я в восторге, когда ко мне не проявляют должного уважения. Я ценю вашу смелость, граф, и лишь поэтому отпускаю вас. И, в связи с этим, хочу внести небольшие изменения в сегодняшней церемонии: все, без исключения, могут решать, приносить ли мне клятвы верности или же нет. Обещаю, что никаких последствий не будет.

— Ваше Величество, — воскликнул Виллани, но Бел резко осадил его.

— Это мое решение. Я хочу, чтобы люди были искренни.

Бьякуран поклонился и отошел в сторону, смешиваясь с толпой. Лорды были взволнованы неожиданным поворотом событий и были в замешательстве. Ну неужели кто-то поведется на такие громкие слова? Не нужно хорошо знать Бела, чтобы понять, что он блефует.

Он узнает тех, кто сомневается в нем, и поспешит избавиться. Если эти лорды действительно такие идиоты, что откажутся от присяги после того, как Бел пообещал не обвинять их в предательстве, то их даже не жалко.

Бьякуран чувствовал себя на удивление спокойно. Неужели Занзас и Мукуро ощущали себя так же?

— Ваша Светлость, — окликнул его уже на улице Виллани. Бьякуран напрягся: не будет же Бел так быстро его устранять. — Я могу как-то изменить ваше решение?

— Боюсь, что нет.

Виллани учтиво кивнул и смерил его ледяным взглядом.

— Надеюсь, вы понимаете, что вас ждет.

— Прекрасно. — Бьякуран усмехнулся. — Я бы сто раз принес клятву покойному королю, но я никогда не признаю его брата.

— «Брата»? — вдруг развеселился Виллани и отвернулся. — Удачи вам, граф. Она вам понадобится.

— Ты понимаешь, что обрекаешь королевство на погибель, защищая Бельфегора?

— Я бы попросил не употреблять в отношении Его Величества столь фамильярное обращение, — нахмурился капитан и немного склонился к нему, подходя. — Буду откровенным с вами: если Его Величество пожелает, чтобы я собственноручно разнес это королевство в руины, то я без сомнений это сделаю. — Он отступил назад и поклонился. — Всего хорошего.

Это было неожиданное признание. Все прекрасно знали преданность Виллани, но то, что он ставил интересы короля выше интересов королевства, было удивительно, ведь его так же знали, как ревностного защитника устава, в котором четко указано, что страна важнее какого бы то ни было человека. То, что он открыто признал это, не удивляло: судьба Бьякурана была уже решена, а скрывать что-то от будущего мертвеца было ни к чему. Даже если бы он побежал рассказывать всем о его словах, то никто бы не поверил, да еще и заклеймили бы лжецом и наговорщиком, одним из изменников.

Бьякуран перевел дух и поспешил вернуться в замок. Ему хотелось как можно скорее вернуться домой и отмыться от грязи «высшего» света.

***

— Мы… мы и не надеялись найти вас, — все еще удивлялся новый знакомый Тиан, ведя его какими-то витиеватыми тропами. Хибари следовал за ним, мрачно глядя на его спину, и мечтал о том, чтобы он просто заткнулся. — Там, в Колизее, все пошло не так, как мы планировали…

— Я заметил, — перебил его Кея. Ему до рези в ногах хотелось остановиться: он устал, у него болело колено, и жара действовала на нервы. Он и так успел обгореть накануне, пока они с Мукуро носились по берегу моря, скрываясь от преследователей, поэтому было вдвойне тяжело.

Глядя на рослого Тиана, который за всю дорогу не издал ни одного усталого вздоха, ему становилось еще хуже.

Его подгоняло упорство, нежелание казаться слабым и, конечно же, желание увидеть поскорее Дино. Тиан уже успел сообщить о том, что он жив, хотя и ранен.

— После недавней стычки с лазутчиками мы оказались в тяжелой ситуации. Эти ублюдки даже на женщин нападали! — потрясая кулаками, негодовал мужчина, не обратив внимания на то, что его грубо оборвали на полуслове. — Дино сражался с нами в первых рядах, хотя только очнулся от тяжелой болезни. Преданности делу у него не отнять — он просто идеальный лидер.