Пленник (СИ)

И он только сейчас понял, что да — стоило. Эгоистично — пусть, но он не представлял, как вернется к прежней затворнической жизни, не после того, как повстречал столько важных для него людей. Поэтому… наверное поэтому он не мог признаться, что ненавидит Мукуро. Ведь это значило то, что он обесценит светлые события, что произошли с ним за этот год. Поэтому не мог убить его.

Или, может, он просто сошел с ума, и его воспаленное сознание несет какую-то околесицу.

— Ты меня отпускаешь? — дрогнувшим голосом спросил Хибари, с трудом проглотив комок в горле.

Мукуро дернул уголками губ, кривя лицо. Потому что — нет, не хотел он. Никогда не хотел, на самом деле, и даже убедить себя в правильности этого поступка ему не удавалась ни разу, разве что только на время. Он не отпускал — нет, он просто мирился с поражением. Да, у него есть связь с Хибари, но она не равна любви, которой он не добьется от него и через десяток лет. Бороться за то, что ему никогда не достанется… скажем так, уже выше его сил. И к тому же… он уже не мог его защитить. Более того, он сам его едва не убил.

— Разве вопрос задавать должен не я? — неискренне улыбнулся Мукуро, стараясь взять себя в руки. Он был в опасности: орден наверняка захочет вздернуть его на ближайшем дереве, но, честно говоря, это волновало его куда в меньшей степени, чем сам Хибари. — Ты меня отпускаешь?

Хибари смотрел на него потерянно и грустно, словно ему и впрямь не хотелось расставаться. Скорее всего, Мукуро так себя утешал, потому что… потому что расставаться не хотелось. Он любил, любил сильно и, можно сказать, самоотверженно, поэтому не мог найти в себе силы отпустить добровольно. Поговорка «если любишь — отпусти» явно была не для него.

Хибари снова вскинул голову. Звуки боя затихли, слышались победоносные возгласы и топот копыт. Кто бежал — непонятно. За кем победа?

— Тебе нужно спрятаться, — медленно, будто еще раздумывая, сказал Кея, напряженно глядя в сторону ворот. Сердце билось так же медленно и очень гулко. — Я уведу их, а ты сможешь бежать. — Он перевел на него взгляд. — Я тебя отпускаю.

Три слова… но почему-то, совсем неожиданно, стало легче. Нет, больно было, но… все равно, немного отпустило. Он перестанет за ним гнаться, не будет пытаться его убить. Он сказал: «Я отпускаю тебя», но освободил обоих.

Мукуро расправил плечи, навесил на лицо свою привычную высокомерную улыбочку и притянул к себе Хибари, поймав его за запястье. Кея удивленно распахнул глаза, но отбиваться не стал.

— Не хочу, чтобы ты запомнил меня тряпкой, валяющейся у твоих ног, — прошептал Мукуро ему на ухо, оглаживая ладонью его щеку. — Я люблю тебя, Кея, — рукой вниз, по шее, по обожженному оголенному плечу, — ты и сам это понимаешь, но нет нужды переживать за меня, — переплетая пальцы, невесомо касаясь губами виска, — я смогу жить без тебя, хотя не буду отрицать, что мне будет очень тяжело. — Он отстранился на мгновение, но только чтобы поцеловать, трогая губами его губы, чувствуя металлический привкус крови во рту, обнимая за талию — крепко, сильно, и Хибари ответил ему, осторожно взявшись за его локоть, закрыв глаза, и сердце в его груди билось уже совсем не медленно и гулко.

В голове, как перед смертью, мелькали события прошедшего года. Наемник, внезапно появившийся в его спальне глубокой ночью, опьяняющая страсть, будоражащие кровь драки, ослепляющая ревность, война, бои, побег… Так много всего, а кажется, что слишком мало. Еще минута, две, час, день, год — ему было бы мало и вечности рядом с Кеей, но принуждением он больше заниматься не хотел. А его, увы, по-другому не заполучить. Только треклятому, чтоб его, Дино это удалось, за непонятно какие заслуги.

По воротам ударили.

Мукуро отстранился вновь, но уже в последний раз. Хибари тяжело дышал, смотря на него расплывающимся взглядом из-под полуприкрытых век.

— Еще немного, и уйти не смогу, — усмехнулся Мукуро не без сожаления. Жестоко с его стороны так идти навстречу, зная, что они разойдутся. Что ж, Кея никогда не отличался добрым нравом и жалостью. Впрочем, последнее было и не нужно. — Будь счастлив, Кея. Для меня это… важнее всего.

— Буду, — кивнул Хибари, и Мукуро поковылял к сгоревшему остову замка, чтобы укрыться там на время. Спину ему прожигал тоскливый взгляд. Это придавало силы. Заставляло держаться ровно, расправив плечи, выпрямив спину, вскинув голову… Быть жалким в его глазах… это зрелище он уже ему показывал.

Он скрылся за углом и хотел упасть на землю и предаться унынию: он устал, был разбит и ранен. Ему хотелось лечь и умереть, но это был бы не он, поступи он так. На страдания он отведет время, но непременно придет в себя. Всегда приходил…

Когда он уже пригнулся, чтобы тяжело осесть на землю, со спины к нему подошел Хибари и обхватил руками, уткнувшись лицом ему в плечо.

— Что ты…

К звукам удара по воротам присоединился треск.

— Спасибо… — тихо сказал Хибари, стискивая руки. — Не знаю, за что. Может, за то, что пытался спасти. За то, что спас. За то, что отказался от всего… Что верил в меня — только ты.