Пленник (СИ)

И драки. Оо, как же без них. Отойти от них не удалось, да им и не хотелось. Правда, теперь они начали нести более развлекательный характер, нежели раньше. Хибари наконец-то трезво оценил свои силы и решил подождать с целью убиения ненавистного человека до тех пор, пока не станет сильнее.

Как-то очень, очень незаметно, они вдруг начали общаться. Сначала обсуждали книги: Хибари неохотно, Мукуро, напротив, с интересом, потом играли в карты и шахматы, причем игры эти несли наставительный характер. Мукуро с любопытством внимал разъяснениям каждого сделанного хода, а Хибари молча наблюдал за руками Рокудо, вытаскивающими из ниоткуда нужные карты.

И только в редкие моменты маски, очень хорошие маски, играющие роль второй кожи, спадали, и в глазах Кеи можно было заметить темную, едва сдерживаемую злость, а в ехидном взгляде Мукуро – тщательно запрятанное желание обладать. В конце концов, сколько бы они не общались, себя не обманешь: Хибари жаждал убить Мукуро, а Мукуро, в свою очередь, страстно желал владеть Кеей полностью. Теперь уже не только телом, но еще и душой.

***

- Я и не думал, что время может идти с такой умопомрачительной скоростью. – вздохнул Мукуро. Камердинер тактично промолчал, поправляя его галстук. – Скоро Рождество… не очень я люблю этот праздник.

Если посудить, то на Рождество случаются самые ужасные вещи. По-крайней мере, у него всегда на этот праздник выпадало что-нибудь нехорошее. Хотя сейчас, вроде, к этому предпосылок пока нет.

В дверь вежливо постучались. Мукуро улыбнулся, приглашая войти, и с выжиданием посмотрел на мальчишку-слугу, держащего в руках серебряный поднос.

- Вам послание. – четко выговорил пацан и поклонился, протягивая поднос к графу.

Мукуро взял с посуды сложенный пополам листок и развернул его, скользя по ровным строчкам смеющимся взглядом.

Эту незамысловатую игру начал Хибари неделю назад. Тогда Мукуро валялся в постели, больной после дурацкой игры в снежки, которую затеяли Бьякуран и (о, ужас!) Занзас. Кея узнал о его болезни через телефонную линию под названием «служанки» и отправил ему поздравительную открытку с милым пожеланием Мукуро «помереть в страшных муках и наконец вернуться в свой дом, обществом называемым «Ад». Это было так мило, что Мукуро чуть не прослезился. В ответ он накатал почти целую поэму, посвященную чему-то такому, о чем приличные люди говорят лишь с проститутками, пожалуй, и то, не все. Хибари тогда еще ответил так смешно, что камердинер едва приступ не хватил, когда граф вдруг стал смеяться, как припадочный.

- Ясно. – Мукуро кивнул и бросил взгляд на шахматную доску. Значит, в шахматы играть Кея больше не хочет.

Карты тоже надоели. Маджонг наскучил обоим еще в первый раз, а все остальное кажется слишком легким. Что бы сделать? Мукуро задумчиво уставился на падающий за окном снег и попытался отвлечься от навязчивой мысли заняться тем, что он описывал в письме к Кее. Это чревато возвращением зашуганного щенка со страдальческим взглядом, и Мукуро это, спасибо, не нужно.

Камердинер закончил вертеться вокруг него и теперь довольно оглядывал результаты своего труда. Мукуро редко прибегал к его услугам в выборе гардероба, поэтому каждый раз был для него как праздник.

-Восхитительно. – не преминул польстить Рокудо, взглянув на свое отражение. – Ты просто потрясающе подбираешь цвета. Спасибо.

Камердинер сухо поклонился, скрывая ликующую улыбку, и отошел в сторону. Что ни говори, а прислуга от Мукуро была в экстазе. Может быть даже, как подозревал сам Рокудо, тайно дрочила на его портрет где-нибудь в темных коридорчиках. А может, это просто раздутое самомнение, в котором Мукуро никогда не признается.

Ладно, стоит поспешить. Еще нужно придумать интересное занятие на сегодня.

***

Снег крупными хлопьями валил с неба, таял в вытоптанной лошадьми грязи, аккуратно ложился на крыши и деревья. Хибари прикоснулся ладонью к холодному стеклу. Там, за воротами, через несколько километров, ферма Каваллоне. Лошади сейчас наверняка стоят в своих стойлах, с хрустом едят солому, которую они с Дино косили осенью, и шумно выдыхают пар из ноздрей. В том домике, наверное, холодно и пусто, а может, там живет сторож. Какой-нибудь седой дедушка, не умеющий даже читать. Сидит в кресле, на которое всегда любил взбираться Луи, или спит на диване, где ночевал Дино, когда слишком увлекался работой и опаздывал домой.

Дино… Прошло всего две недели, а уже…

Хибари мотнул головой и отошел от окна. Стоит таким мыслям прочно закрепиться в голове и все, прощай, с трудом вернувшееся самообладание, и привет вам, унизительный страх и стыд. Кея не даст себя сломать. Ни Дино, ни Мукуро, ни даже себе. Тем более, себе. Особенно себе.