Пленник (СИ)

Джессо смотрел на него, не отрываясь минуты две, а потом решительно кивнул и толкнул дверь. В неярком свете, падающем из щелей между досками, которыми были забиты окна, клубилась пыль. Штукатурка на стенах и потолке осыпалась, в углах клоками висела паутина, а на стенах у самого пола красовалась плесень. Все здесь дышало старостью, заброшенностью. Маленькая детская кроватка у стены с потрескавшимся узором, оборванный прозрачный балдахин над ней, крохотный столик, грязные, съеденные молью мягкие игрушки на покрытом толстым слоем пыли ковре, разбросанные рисунки, бумажки…

- Юни… - Бьякуран замер посреди комнаты, медленно скользя затуманенным взглядом по комнате, пока не наткнулся на большую картину на стене.

Он подошел ближе и провел ладонью по холсту, смахивая с него пыль. Ирие, все еще стоявший на пороге, прищурился, стараясь разглядеть то, что на ней изображено. Это был портрет. Бьякуран сидел в широком кресле и улыбался. Не той улыбкой, какой улыбается сейчас, а настоящей – искренней, светлой. На его коленях сидела девочка, маленькая, лет пяти-шести, с короткими темными волосами и огромными теплыми глазами. Она тоже улыбалась, положив свою крохотную ладошку на ладонь Бьякурана, и, похоже, болтала в воздухе ножками.

- Всё. – выдохнул Джессо, морщась и резко отворачиваясь. – Я ухожу.

- Постойте. – Шо безуспешно попытался его остановить, и двинулся следом, выходя в коридор. – Бьякуран-сан! Не убегайте от прошлого!

- Что ты хочешь от меня? – Бьякуран застыл на самом углу коридора. – Мне не нужно это. Я забыл обо всем уже давно.

- Это же неправда. Я же видел. Чем ближе приближалась годовщина, тем все мрачней вы становились. Вы пытались скрывать это, но я-то знаю вас. Я хочу помочь. И вы хотите, иначе рассказали бы мне обо всем?

Бьякуран взглянул на него через плечо, неуверенно шагнул вперед, а потом вздохнул и пошел назад, к замершему на пороге комнаты Шоичи. Он был прав. Пора принять свое прошлое, каким бы тяжелым оно ни было.