Пленник Зенды. Месть Руперта

На голове этой красовалась надвинутая на лоб широкополая коричневая шляпа, из-под которой виднелась белая повязка. Лица я не видел, но череп в форме пули показался мне знакомым. Я не сомневался, что человек с повязкой – Бауэр. Ничего не сказав Берненштейну, я начал потихоньку двигаться вдоль края толпы. Я слышал, как кто-то говорил, что это чепуха, что короля здесь нет, да и что ему делать в таком доме? Один из зевак ответил, что понятия не имеет, зачем королю туда приходить, но он видел, как король или его двойник вошел в дом и пока оттуда не выходил. Я жалел, что не могу назвать себя и убедить их разойтись, но мое присутствие могло послужить дополнительным указанием на то, что король находится в доме. Поэтому я держался с краю и незаметно подбирался к забинтованной голове. Очевидно, травма Бауэра не была настолько серьезной, чтобы помешать ему покинуть лечебницу, куда его поместила полиция. Теперь он пришел, как и я, ждать исхода визита Рудольфа в дом на Кёнигштрассе.

Бауэр не видел меня, поскольку смотрел на дом 19 так же внимательно, как Ришенхайм. Я не мог забыть слов Берненштейна о том, что теперь остался только Бауэр. Если бы нам удалось обезвредить его, исчезли бы все препятствия к осуществлению плана, о котором думали мы все.

Бауэр продолжал смотреть на дом. Я осторожно подкрался к нему сзади. Его правая рука была в кармане брюк, оставляя пространство между сгибом локтя и телом. Я просунул туда левую руку и согнул ее. Бауэр повернулся и увидел меня.

– Мы снова встретились, Бауэр, – сказал я.

Какой-то момент он тупо на меня глазел.

– Вы тоже надеетесь увидеть короля? – продолжал я.

Бауэр начал приходить в себя. Его рот расплылся в хитрой улыбке.

– Короля? – переспросил он.

– Ведь он в Штрельзау, не так ли? Кто повредил вам голову?

Бауэр тщетно попытался освободить руку.

– Где мой чемодан? – осведомился я.

Не знаю, что бы он ответил, так как в этот момент в доме послышался шум. Казалось, кто-то бежит к двери. Затем визгливый женский голос начал браниться. Ему ответил другой, сердитый крик молодой девушки. Отпустив Бауэра, я поспешил к дому.

Обернувшись, я увидел, что перевязанная голова быстро удаляется. У меня не было времени следить за ним, так как я увидел двух мужчин, пробирающихся сквозь толпу, не обращая внимания на упреки и брань. Это были лейтенант и Ришенхайм. Без колебаний я последовал их примеру. Люди неохотно или испуганно расступались перед нами. Мы втроем уже были в первом ряду толпы, когда дверь открылась и из дома выбежала девушка. Ее волосы были растрепаны, лицо бледно, а взгляд полон тревоги. Она остановилась на пороге, глядя на толпу, которая, словно по волшебству, увеличилась втрое, и, едва сознавая, что делает, громко закричала:

– Помогите! Король! Король!

Глава XVII Руперт и лицедей

Перед моим мысленным взором часто предстает видение молодого Руперта, стоящего там, где оставил его Ришенхайм, ожидая возвращения своего сообщника и каких-либо знаков, которые возвестили бы Штрельзау о смерти короля. Память четко сохраняет его образ, хотя время стирает образы куда лучших людей, а также положение, в котором он пребывал тем утром. За исключением Ришенхайма, оказавшегося сломанным тростником, и Бауэра, исчезнувшего неизвестно куда, Руперт выступал в одиночку против королевства, фактически лишенного главы, и целой группы решительных людей, не ведающих мира и покоя в борьбе с врагом. Руперта защищали только его быстрый ум, отчаянная смелость и владение тайной. Он не мог бежать без тех денег, которые обещал предоставить ему кузен, а противники в любой момент могли объявить о смерти короля и натравить на него весь город. Люди, подобные Руперту, не раскаиваются, но не исключено, что он сожалел о предприятии, которое завело его так далеко и принудило к таким отчаянным действиям. Однако тем, кто знал Руперта, казалось привычным то, что на его полных губах всегда играет улыбка. Конечно, Руперт был для меня слишком сильным противником, но я бы хотел столкнуться с ним один на один в его доме. Впрочем, я думаю, что сам он не желал бы ничего лучшего, как снова скрестить шпагу с Рудольфом Рассендиллом и поставить на кон свою судьбу.

Старуха внизу готовила жаркое к обеду и ворчала себе под нос, жалуясь, что граф Люцау-Ришенхайм так далеко, а мошенник Бауэр пьет в какой-то забегаловке. Сквозь открытую дверь кухни можно было видеть Розу, скребущую плитки пола. Ее щеки раскраснелись, а глаза блестели – время от времени она прерывала работу и прислушивалась. Время, когда она могла понадобиться королю, миновало, но он так и не появился. Старуха не подозревала о мыслях дочери – ее собственные мысли были заняты отсутствием Бауэра, а девушка думала только о короле. Она сохранила бы его секрет даже ценой собственной жизни – он был добр и любезен с ней, и Роза предпочитала его всем мужчинам в Штрельзау. Бауэр просто неотесанный парень, а граф Гентцау хоть и красив, но красотой дьявола. Король доверял ей, и она бы скорее умерла, чем позволила причинить ему вред.