Пленники Амальгамы

Эй, не трожь! Я отбиваюсь от самого крупного и злобного черного, способного заглотить меня целиком. А отбиться – не получается! Он вытаскивает меня из щели, чтобы сожрать с потрохами, а для начала заставляет глотать некое пойло, возможно – ядовитое. Брось, и так сдохну, то есть уже сдох, не старайся! Он же старается, садюга, вливает и вливает, так что вскоре из меня выплескивается фонтан.

В себя прихожу возле унитаза. Таращусь на ржавые потеки, на фаянсовый скол, и снова фонтан! Меня выворачивает до желчи, до желудочных спазмов, я с трудом добираюсь до кушетки и проваливаюсь в мертвецкий сон.

Возвращает в реальность голос, занудно, как пономарь, произносящий:

– Безумие завораживает человека. Фантастические образы, рожденные им – не мимолетные видимости, что быстро стираются с поверхности вещей. Порождения причудливейшего бреда изначально скрыты в лоне земли как некая тайна, как недосягаемая истина. Зверь, преследующий его в кошмарах, – это собственное его естество, это великое всесветное знание… Какая чушь!

Повернув голову, вижу Гефеста с бумажкой в руках.

– Я где-то такое читал… – разлепляю губы.

– Еще бы! Это ж у тебя из кармана выпало!

Открыв заслонку, он швыряет листок в топку.

– Вот где место этой херне… Сам-то как? Крыша встала на место?

Мне трудно оценить свое состояние. Пока понимаю, что а) мне далеко до Святого Антония, б) хрустального шара я так и не обрел. То есть Дураком сделался, а целокупного восприятия мира как не было, так и нет; есть только чугунная голова и рвотные позывы, хотя блевать нечем, я пуст, как высосанная с похмелья бутылка пива…

– Извини, что-то я перестарался… Но ты же сам хотел? А тогда за что боролся, на то и напоролся! До вас ведь слова не доходят, вы думаете, что съехать с катушек – это весело. По-вашему, псих – это хихикающий придурок, у которого мозги отъело, и он ничего не чувствует! На самом деле это страшно! Липкий страх обволакивает тебя, как слизь, проникает внутрь, до кишок, до костей, ты уже не можешь связно мыслить, поглощенный ужасом, – и постепенно теряешь себя! Твоя память внезапно тебя предает, подкидывая то, чего отродясь не было, а бывшее – стирает, как тряпкой с доски стирают мел. Твою личность словно обрезают по краям, ее куски кто-то сжирает, и они исчезают навсегда… Безумие – это ампутация личности, понимаешь?! Один идиот, помню, ляпнул: «Вася, псих не осознает, что он псих, поэтому ему легко!» Это все равно, что сказать: безногий не осознает, что он безногий. Еще как осознает! И мучается от фантомных болей!

Лично я не считаю, что душевная боль – фикция. Но спорить не хочу, хочу узнать – кто такой Вася?

Истопник встает, шурует в топке, усаживается обратно.

– Я Вася. Или тебя Вергилий больше устраивает? Ну да, ты ведь из тех, кто ищет в болезнях высокий смысл! Сам норовит лишить себя рассудка, чтобы до чего-то дойти… А там ни хрена нет! Тьма беспросветная!