Пленники рубиновой реки

Вера уже сама поняла, что ошиблась. Наличие стойки, которую про себя она сравнила с гостиничной, должно было натолкнуть на нужные мысли. Теперь же сомнений не осталось совсем. Лестницы слева и справа вели к двум уходящим вдаль коридорам, заканчивающимся небольшими окошками, которые и пропускали немного света, чтобы можно было рассмотреть одинаковые деревянные двери по обеим сторонам. Каждая дверь пронумерована. Здесь еще не было никаких электронных замков, а на полу лежала классическая красная ковровая дорожка с зеленой каймой.

Одна дверь отличалась от прочих, была она двустворчатой, с квадратными стеклами, за которыми виднелась узкая лестница, по всей видимости ведущая на следующие этажи. По ней же можно было спуститься и вниз. Вера догадалась, что изначально они с Борей обошли здание с заднего двора. Центральный вход с противоположной стороны. Панорамные окна – часть входной группы, через которую постояльцы попадали в здание.

– Вот бы наших здесь расселить, – мечтательно произнес Кудинов, подходя к первой двери. На ней не было номерка, в то время как остальные оказались пронумерованы латунными цифрами. – Только это наверняка опасно. Может, здание аварийное или грибок какой в стенах. Люди же почему-то ушли. Кстати, как ты думаешь, почему так произошло? Что могло прогнать отсюда народ?

Вера хотела сказать, что в местном лесу шастает оживший висельник, вот его-то люди и перепугались. Вслух же сказала совсем другое:

– Время такое было, Борь. Сколько заводов закрылось, фабрик и тех же институтов научных. Может, пансионат какому-то комбинату принадлежал, а с его развалом и денег на содержание не осталось. Странно, конечно, что мебель не вывезли. Но и здесь должно быть логичное объяснение.

Вера заглянула через Борино плечо, когда он толкнул незапертую дверь в один из номеров и вошел внутрь. Обстановка спартанская: две узкие деревянные кровати, тумба, два стула. На кроватях даже остались полосатые матрасы, а на тумбе стоял мутный стакан.

– Идея расселить всех здесь становится все более заманчивой.

– Не чуди, Кудинов! – взбеленилась Вера. – Может, здесь реально какая-то зараза гуляет и мы ею уже надышались. Где, кстати, кот? Он убежал, как только мы поднялись сюда. Прятаться-то здесь негде.

– Не знаю, может, по лестнице наверх? Над нами еще два этажа.

– На которые мы не станем подниматься, – предугадав его мысли, сказала, словно отсекла Вера. – Здесь все одинаковое, типовое. Не думаю, что в одном из номеров спрятан клад.

– Нет в тебе искры, мать. – Боря взял в руку стакан и рассматривал его на просвет. – Это же застывшая история, как какая-нибудь муха в янтаре.

– Зато во мне есть инстинкт самосохранения, и он уже устал кричать, что пора смываться. А мухи чаще летят не на янтарь, а на другую, менее приятную субстанцию.

– Слышала? – Боря поставил стакан на тумбу и, оттеснив Веру, выглянул в коридор. – Будто прошел кто-то.

– Не смешно! – обиделась Вера. У нее засвербило между лопаток, будто за спиной и впрямь кто-то стоял. – В страшилки будешь играть с кем-нибудь другим. Пойдем уже!

– Я не играю.

Боря вышел и, постояв на месте пару секунд, двинулся туда, где через грязное окно светило солнце. Вера не хотела идти за ним и осталась стоять на месте. Правда, надолго ее не хватило, ощущение чужого присутствия никак не исчезало. Еще и кот этот странный.

– Уже интереснее, – услышала Вера Борин голос, и внутри у нее будто сорвалась пружина. Она почти бегом побежала туда, где была открыта еще одна дверь. – Вот тебе и сокровище. – Боря стоял в номере-близнеце того, где они уже побывали. Однако он все же отличался от предыдущего. Одна из кроватей оказалась аккуратно застеленной. Казенное белье, какое бывает в государственных больницах и в плацкартах, кажется, провоняло все небольшое помещение хлоркой и еще чем-то едким. Единственное окно оказалось не запертым, рама тихонько постукивала, открываясь и снова закрываясь от сквозняка.

Кот вольготно расположился поверх заправленного одеяла и даже ухом не повел на присутствие гостей. Он уже видел их и понял, что бояться ничего не нужно.

– Боря, я тебя умоляю, пойдем отсюда!

Вера едва не плакала. Она не хотела находиться в этом месте больше ни минуты, а Кудинов как будто специально ее злил. Он заглянул в тумбочку, которая оказалась пустой. После встал на колени и пошарил под кроватями, откуда вылез обвешанный серой пылью и паутиной.

– Да что ты там ползаешь?! Прекрати меня изводить!

– Не шуми, Вер. – Голос Борьки сделался холодным, будто чужим. – Мы уйдем, как только я удовлетворю свое любопытство.

Он почти грубо отстранил ее и вышел. И теперь, судя по последовавшим звукам открывающихся и закрывающихся дверей, обходил все номера по очереди.