Пленники Сабуровой дачи

— Сам Петенька спешил, ему не до шкатулок было — назавтра предстоял отъезд. Я согласилась выкопать свой клад сама. Ты знаешь — я смелая. Но Петенька не знал, что меня встретит, поэтому карту, на которой нарисовано, как отыскать шкатулку, с собой не взял. Он предложил, что передаст мне карту с кем-то из проверенных людей. В письме, — тут Тося презрительно усмехнулась, — Ну, дальше ты все знаешь.

— Что знаю, Тося? — Света все еще надеялась внять к ее разуму. — Твой Петенька тебя обманул, чтоб еще больше распустить павлиний хвост при своей даме. Если и была какая шкатулка, он лучше бы себе ее забрал. Или «проверенные люди» не погнушались бы, узнав про драгоценности!

— Неправда! — закричала Тося. — Он даже ключ мне от шкатулки дал! Без ключа шкатулку не откроешь! — Она достала из нагрудного кармана нелепый хрупкий ключик и любовно прижала его к себе. — А людям все знать не обязательно. Передадут письмо, и все. Это ведь ты — коварная — его вскрыла и прочла! Тебе-то его принесли целехоньким, запечатанным!

Тут Света нашла, как ей казалось, верный аргумент для оправдания:

— Ну ты же, Тося, видела письмо! Там ничего нет про завещание и шкатулку! Там даже адреса нет! Все потому, что его автор мне лично в руки передала. Это не твое письмо!

— «Считаю важным и необходимым поддержать нашу страдалицу чем могу в столь сложное для нее время. Любящая Родину и вечно ваша Анна Игнатовна», — по памяти процитировала Тося.

— Какой кошмар! — Осознав нелепость совпадения, Света растерялась. — Тосенька, опомнись! Ты видишь то, что хочешь видеть сама! Страдалица в этом письме — вовсе не ты, а наша страна. Мы с товарищем Демидовой говорили как раз о том, как нашей бедной Родине досталось в последние годы, перед тем как эта мужественная женщина мне письмо с картой передала. А то, что имя и отчество библиотекаря Демидовой совпадают с именем и отчеством твоей бывшей хозяйки и матери этого прохвоста Петеньки, — случайность!

— Он не прохвост! — совсем обозлилась Тося. — Такие, как Петенька, не врут! Ты бы видела, как мальчишек в семье гоняли за любой обман! Честь и умение держать слово — превыше всего!

— Оно и видно, — не удержалась Света. — Русский человек, а немецким прихвостнем заделался… — и тут же полетела вместе со стулом на пол, сраженная резкой пощечиной озверевшей Тоси.

* * *

— Не верите? А ведь разгадка очевидна! Мы просто были сбиты с толку, настроившись на поиски мужчины. Николай, подтверди! — объяснял Морской Игнатову у административного корпуса. Александр Алексеевич как раз вернулся на работу и наткнулся у входа на явно нервничающего Колю.

Опанас остался сражаться с телефонным аппаратом, вызывая опергруппу, а в задачу Морского входило удержать Колю от глупостей. Вот и пришлось распинаться перед Игнатовым, вроде бы доказывая виновность Тоси (хотя какая разница, верит ли главврач?), на самом деле просто отвлекая Горленко разговорами.

— Да, хитрая лиса нас изначально провела, — нехотя отвечал Николай. — Нарочно сбила с толку, сказав, что видела в кустах красноармейца. И повода не доверять вроде не было.

— Был повод! Был! — не отставал Морской. — Я понял это, только когда один близкий человек сказал, описывая совсем другую ситуацию, мол, «кто вообще что-то ищет в темноте». И у меня в голове будто что-то стрельнуло. И правда: как мы могли поверить, что санитарка Тося искала проволоку для трамвайного депо? Тогда уже стемнело.

— Тося, — осторожно начал Игнатов. — больной человек! Она десять лет назад пережила травму, которая просто так не проходит. Ничего удивительного в ее странностях нет. Вы сначала изучите ее диагноз, а потом уже делайте выводы, — могла она в темноте что-то искать или нет. Я с ней давно работаю. Не то чтобы близко знаком, но в работе никогда — вы слышите — никогда! — даже в самые сложные моменты она не подводила. И всегда активно участвовала в самых сложных предприятиях по заботе о больных.

— Вот именно! — Морской ткнул Колю в бок, стараясь подключить к разговору. — Мы тоже это слышали. Активно помогала пациентам. И что сейчас? В расследовании покушения на близких ей Светлану и Ларису она была более чем пассивна. И эта пассивность тоже должна была послужить нам поводом для подозрений. Тося ни разу не спросила, как идут дела с расследованием! Мы обязаны были ее заподозрить! Не говоря уже о ситуации с мешком. Мало сумок, понимаете? — Морской сообразил, что, просто цитируя Поволоцкую, ничего не объяснит, и принялся разжевывать: — Мешков под столом у Валентины Семеновны было много, а пропал только один. С чего же мы решили, что обеих похищенных запихнули в один мешок? Ведь куда логичнее было подумать, что похищенная у нас одна. А вторая исчезнувшая — похититель. Тем более, и доступ к медицинским препаратам и возможность незаметно перемещаться по территории Сабурки у Тоси имелась. Николай, подтверди!