Пленники Сабуровой дачи

— Вот! — нервно развел руками он. — Хлопочу за тебя как могу. А они в ответ как всегда что-то требуют. Впрочем, — он покосился за окно, проверяя, уехал ли автомобиль опасных посетителей, — такие и просто так, без всякого «в ответа», к ногтю кого угодно приберут. Все сейчас им подчинено. Потому и занимаемся всякой ерундой. — Он спохватился: — Вернее не ерундой, но делом находящимся явно вне наших обязанностей. — Короче! — Глеб, куда больше обычного волоча ногу, пробрался к своему столу и кивнул Коле, чтобы присаживался. — Что ты хотел? — Коля честно ответил. Глеб удивился: — Вздремнуть? Ну, в общем. Тоже важно. Хотя я от тебя не ожидал. Послушай для начала, — он уперся локтями в стол и взглянул на Колю в упор: — Тут такое дело. По городу ходят омерзительные слухи. Якобы наши, в 41-м, покидая Харьков, сжигали заключенных. Тьфу! — Глеб презрительно скривился. — Придет же такое в голову! Не зря нам контрразведка говорит, что фашисты своих пропагандистов обучают, мол, чем больше и страшнее ложь, тем охотнее в нее верят. Так вот! Какая-то зараза еще во времена оккупации наговорила, будто, эвакуируя заключенных, наши попали в сложное положение где-то под Харьковом. Якобы был риск оказаться в окружении вместе со всем этапом заключенных. И якобы от лишнего балласта было решено избавиться. Врагов народа — а тем этапом, как говорят, вели к поездам именно политических — заперли на ночь в брошенной хате и… подожгли. Ну полная ерунда! Где они видели хаты, из которых двадцать взрослых человек не смогут выбраться в случае пожара? Сарай там был, что ли? — Глеб нервно почесал затылок, задумавшись. Потом вернулся к теме. — Болтают, будто кто-то там погиб, а кто-то спасся, сбежал навстречу оккупантам и тут же принялся им жаловаться на жестокость наших войск. Фашисты, ясное дело, радостную новость подхватили. А сейчас снова кто-то ее вспомнил… Ты ж понимаешь, их хлебом не корми, дай запятнать честь отважного, сражающегося в одиночку с врагом народа. Надо найти и наказать эту гниду со всей ответственностью.

— Конечно надо, — согласился Коля.

— Ну вот тебя и думаем на это дело поставить. Не прям сейчас, я понимаю, сейчас тебе не до того. Но, ты вроде был знаком с гражданкой Поволоцкой? — Коля даже не успел ответить, а Глеб продолжил: — Так вот, ты б разыскал ее и расспросил. До родственников такие слухи доходят не только быстро, но и от конкретных людей. Поймем цепочку. Ее муж, к сожалению, был совсем не в этом этапе, о котором идет речь, но тоже в этот день был выведен из города к поезду. Провокаторы от фашистов наверняка что-нибудь Поволоцкой уже наговорили. Для них такие жены — отличный источник паники в нашем тылу.

— Галина Поволоцкая никогда никаких слухов распространять не стала бы, — не совсем понимая, о чем речь, Коля все равно инстинктивно почувствовал, что требуется защитить Галину. — А что значит «выведен»? — На самом деле обрывки мыслей о собственной беде глушили любые другие рассуждения, и Коля осознал, что слушает Глеба, но почти не слышит. Но надо было хоть что-нибудь говорить. — В целом да, я понял, — произнес Коля решительно. — Согласен, надо разыскать ту сволочь, что могла так поступить с советскими людьми. Кем бы ты ни был, какая бы ни была ситуация, пускать людей в расход без суда и следствия никому не позволительно.

Воцарилась пауза. Глеб несколько секунд смотрел на Колю с явным осуждением. Потом смягчился.

— Тебе, похоже, правда нужно отдохнуть, — сказал он, наконец. — Ступай домой, в свою психушку, — факт, что Горленко живет на территории Сабуровой дачи отчего-то страшно забавлял Глеба. — Нет, правда. На сегодня отбой. Езжай домой.

— Да не могу я! — разозлился Коля. Домой ему, конечно, было надо, хотя бы потому, что на месте преступления было больше шансов найти еще какие-то зацепки. — Жду результатов повторной экспертизы.

— По правде говоря, — словно не услышав Николая, продолжил Глеб, — ты ведь расследованием вчерашнего похищения заниматься не можешь. Фамилия тебе, так сказать, не позволяет. Сам знаешь, родственники по правилам…

— Я к пропавшей гражданке санитарке никакого отношения не имею, — парировал Коля многозначительно. — Я с этой Тосей был едва знаком.

— Так что там у вас, целых две пропажи? — удивился Глеб. И тут же смутился: — Прости, я понимаю, как это звучит, но за всем этим, — он кивнул за окно, явно намекая на уехавших нквдэшников, — не успеваю вникать в подробности всех дел. Ты правда — пошел бы отдохнуть. Опанас сделает все что надо. Он-то ночью спал.

— Хотя… — запоздало отреагировал Коля и явственно ощутил, как в мозгу запульсировало. Вот она, догадка! А ведь правда!

Он молча выскочил из кабинета.

— Молодец, что послушался, — пробормотал Глеб вслед, но Коля его уже не слышал.