Пленница

– Отчего же Матвей Гаврилович мне не говорил, что хлопочет о моем брате?

– Дак не знал он, получится или нет. Да и братец-то ваш больно смирно на рудниках себя вел. Вот и смилостивился бургомистр и выдал новое предписание, чтобы наказание его чуть послабили и перевели на завод.

– Теперь Алексею легче будет, – выдохнула облегченно Варенька.

– Конечно легче. Жить-то он будет при заводе в общественной избе с остальными работниками-мужиками, которые одинокие. Условия лучше, чем на рудниках. И избы те сухие, теплые и кормежка как для заводских.

– Отныне и видеться с ним буду чаще.

– Ну, это как Матвей Гаврилович позволит. Вряд ли чаще, чем раз в неделю. На заводе-то тоже порядки строгие.

– Я понимаю. Раз в неделю, – воодушевленно отозвалась Варенька.

Олсуфьева она застала за вечерней трапезой, в одной из общественных изб. Он, как и раньше, весьма холодно поговорил с ней и на ее вопрос о том, как ему новое место работы, заметил:

– Неужели вы похлопотали, Варвара Дмитриевна?

– Не я, а управляющий этого завода, Матвей Гаврилович. Твердышев его фамилия, – объяснила Варенька смущенно.

– Видел я его сегодня мельком. Он с вами еще на рудники приезжал.

– Да, – кивнула Варя.

– И отчего этот Матвей Гаврилович так участвует в моей судьбе? Ему-то что за прок?

– Я живу у него в доме. Да и чужие страдания ему не чужды.

Олсуфьев немного помолчал и, внимательно глядя на Варю, недовольно произнес:

– Зря вы не уезжаете, Варвара Дмитриевна. Доколе вы будете преследовать меня?

– Отчего вы так жестоки, Алексей Иванович? – пролепетала она в ответ, чувствуя, что сейчас расплачется. – Ладно, пойду я. Может, в следующую неделю приеду.

Вечером следующего дня, едва Варя спустилась с крыльца набрать воды из колодца, навстречу ей попался Твердышев, который только возвратился домой после двухдневной отлучки. Девушка приветливо улыбнулась ему и произнесла:

– Благодарю вас за помощь, Матвей Гаврилович. Я была вчера у Алексея. Он очень рад, что вы выхлопотали ему место на своем заводе.

Матвей приблизился к ней и, остановившись внизу, у подножья лестницы, посмотрел на девушку долгим напряженным взором. Она стояла на две ступени выше него, и в этом положении их глаза как раз были на одном уровне. Он ничего не ответил, и улыбка медленно исчезла с лица девушки, ибо она не понимала, отчего он молчит. Взгляд темно-зеленых глаз несколько раз переместился на ее губы и обратно. В следующий миг мужчина поднял руку к лицу Вари и указательным и средним пальцами медленно, едва касаясь, провел по губам девушки. Варя, опешив, чуть попятилась и напряглась. Твердышев медленно опустил руку и вновь устремил горящий настойчивый взор в ее золотые глаза.

– Вас когда-нибудь целовали, Варвара Дмитриевна? – спросил он вдруг.

– Что? – пролепетала она, окончательно смутившись, и опустив глаза.

В доме неожиданно хлопнула входная дверь. Матвей тотчас же взвился и, быстро обойдя девушку, зашагал наверх. Буркнув что-то приветственное Арине, которая вышла на двор с полным корытом грязного белья, он проворно вошел в дом.

Глава X. Яблоки

В праздник Купалы с утра стояла жаркая, ясная погода, и оттого все поселяне, отобедав в кругу семьи, вывалили на теплую гудящую улицу. Гуляния и веселье шли вовсю. Заводчане ходили по гостям и поздравляли друг друга с праздником. Только на прошлой неделе Твердышевы переехали в новый дом и почти все это время обустраивались. Мужики, нанятые Матвеем, благодаря его помощи, закончили постройку хозяйственных помещений и двухэтажного дома на неделю раньше, чем планировали. Все необходимые продукты, утварь и дрова были закуплены еще на ярмарке пару недель назад, и новоселы с радостью въехали в новый дом.

После полудня в дом Твердышевых зачастили гости с пирогами, всевозможными подношениями и подарками. Большинство заводских пытались своими подарками польстить хозяину дома, зная, что от Матвея Гавриловича зависит не только работа на заводе, но и их дальнейшая жизнь в поселке.

Матвею все эти явные знаки внимания не нравились. Он упорно сидел в дальней комнате на втором этаже дома, с чуть прикрытой дверью, сразу же после обеда заявив, что надо разобрать бумаги с заказами. То и дело подходя к окну, он с высоты второго этажа безразлично отмечал приходящих, совершенно не собираясь спускаться вниз.

Арина, как приветливая хозяйка, принимала всех, усаживая гостей за большой накрытый стол. Поселяне сменяли друг друга, и им не было видно конца. Варя помогала Твердышевой в гостиной и в честь праздника надела свое лучшее платье, единственное, которое осталось у нее от прежнего гардероба.