Пленница

Мы дошли до его машины, и она, управляемая своим необыкновенным водителем, бодро покатила куда-то по пыльным улочкам Муа-Майнды. Несмотря на мой географический кретинизм, не позволяющий с первого раза запоминать направления и окружающую местность, я понимала, что едем мы не в сторону дома, ненадолго ставшего моим убежищем по доброте хозяина.

— Куда мы едем, Сэм? — спросила я, немного встревоженная.

Ван ден Бергу я, несомненно, доверяла, но в силу обстоятельств все равно была настороже. От моей внимательности сейчас зависела судьба Наташки.

— На океан, — ответил он.

— Что-о-о-о? Сэм, у меня сейчас нет времени наслаждаться океанским бризом. Я не в отпуск приехала.

— Сомневаюсь, что вы когда-нибудь приедете в Манзанию в отпуск, — широко улыбнулся он. — И тем не менее океан стоит того, чтобы потратить на него время, пусть даже оно и стремительно утекает. Поверьте, когда ты стоишь на его берегу, подставив грудь ветру, даже время меняется, замедляя свой бег. И человек меняется тоже. По крайней мере, я уверен, что именно на берегу океана в голову приходят решения, которые в другом месте кажутся невозможными. Доверьтесь мне, Елена, и вы поймете, что я прав.

— Вы, похоже, думаете, что всегда правы, — буркнула я сдержанно, понимая, что во всем завишу от этого человека и его расположения ко мне.

— Так и есть, — пожал плечами он.

Дорога заняла около часа. Хотя мое настроение не располагало к путевым впечатлениям, я невольно подмечала все, что видела вокруг.

Нищета в столице Манзании была просто ужасающая. Если здание республиканского суда находилось в центре, где еще были относительно широкие и чистые улицы с каменными домами в три-пять этажей и парковками для машин, среди которых были как раздолбанные старые авто, так и относительно новые «форды», «опели» и даже «мерседесы», то ближе к окраинам пейзаж сменился на уже ставшие привычными моему глазу глинобитные мазанки с тростниковыми крышами.

На выезде из города пропали и они. Теперь узкая дорога вилась среди притулившихся друг к другу сараев, построенных из неотесанных досок, деревянных ящиков и даже картонных коробок. По размеру они были не больше газетных киосков, стоявших когда-то на улицах Москвы. Над домиками нависали бесконечные провода. Похоже, электричество в этих лачугах все-таки было. Прикрепленные кое-как, провода могли оборваться при любом мало-мальски сильном ветре, став причиной электротравмы, а то и пожара, но это, похоже, никого не волновало. Прохудившиеся крыши явно не спасали от дождя, хотя я понятия не имела, бывают тут они или нет.

Этот неожиданно заинтересовавший меня вопрос я задала своему сопровождающему.

— Среднегодовое количество осадков тут колеблется в пределах 600-1200 миллиметров. Нынешнее время года с ноября по май считается дождливым, просто в этом году настоящих ливней не так много, а с начала января и вовсе не было, — пояснил Сэм. — Это, кстати, плохо для будущего урожая, так что дождя все ждут. Обычно в январе пять-шесть дней льет дождь, так что, может, вы его еще и застанете.

— Погода комфортная, — призналась я. — Я боялась, что здесь будет пекло. Я плохо переношу жару.

— Днем двадцать девять — тридцать один, ночью двадцать пять, так что жить можно, — согласился Сэм. — За что я люблю эту страну, так это за то, что тут почти круглый год так. В мае-июне днем температура падает до двадцати трех — двадцати пяти, а ночью не бывает меньше двадцати одного градуса. Не нужна никакая одежда, кроме шорт и футболок. Да легкая ветровка на случай дождя. Вот, пожалуй, и все. Где еще на нашей планете можно жить в таких райских погодных условиях? Уж точно не в моей милой Голландии и не в вашей родной России.

Я мрачно подумала о том, что сейчас бы отдала все на свете, чтобы находиться в январской Москве. Вместе со своей семьей, включая беспутную Натку, и рядом с Виталием Мироновым, разумеется. Но промолчала.

На картонных домиках, мимо которых мы ехали, висели рукописные вывески, сообщавшие коротким словом SHOP, что здесь продается одежда. У входа кое-где даже стояли немного обшарпанные, но все же манекены с натянутыми на них белыми сарафанами, такими же, как на снующих по улицам женщинах. Открытые плечи, длинный подол, облегающая талия… В такие были одеты почти все встреченные нами женщины. Униформа у них тут, что ли.

— Нет, просто мода такая, — ответил на очередной мой вопрос Сэм. — Мужчины здесь любят наряжаться в яркие рубахи: красные, желтые. А женская повседневная одежда белая. Это на праздник они могут повязать яркие косынки или натянуть сарафан яркого цвета, да и то не всегда. Манзанийки не любят привлекать внимание мужчин. Это может быть расценено как фривольное поведение и карается тюремным сроком. Да вы же и сами слышали.