Пленница

Только воды нигде не было, и от сухости горло сводило судорогой, заставляя Натку часто-часто болезненно глотать, и каждый такой глоток был пыткой, словно изнутри горло драли крупной наждачкой. От боли Наталья вздрогнула и в очередной раз проснулась. Сон оставил какое-то тревожное послевкусие, и она заставила себя несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. В соседней камере мощно храпел, практически рычал Гена, с тоненьким присвистом дышала во сне Вера, из камеры Нади и Димы доносились приглушенные стоны, видимо, молодожены, дождавшись глубокой ночи, чтобы все уснули, занимались любовью. И никакие обстоятельства их не смущали. Что ж, любовь есть любовь.

В какой-то степени Натка тоже была молодоженом, поскольку расписались они с Таганцевым всего несколько месяцев назад. Интересно, смогла бы она так же беззаветно отдаваться страсти накануне решающего суда? А почему бы и нет. Опасность, как известно, афродизиак почище любого зелья. Даже приворотного.

Из-за того что Дима и Надя не знали, что она не спит, она чувствовала себя подслушивающей, а потому повернулась на другой бок, накрыла голову подушкой и снова уснула, на этот раз без сновидений и до утра.

Проснувшись утром, Натка совершила утренний ритуал умывания, а вот завтракать не стала. Надоевшая кукурузная каша не лезла в горло, да и зачем, если после того, как их отпустят из зала суда, можно будет поехать в какой-нибудь ресторан и там поесть по-человечески. Наверняка этот старый голландец знает приличное заведение, в котором точно не отравят.

Правда, все деньги у Натки конфисковали при аресте, но она была уверена, что у Лены они есть. Не отправил же ее Миронов в заграничное турне без денег. Мысль о том, что за ввоз в страну валюты сестру могут посадить на соседнюю скамью подсудимых, немного напрягала, но Натка быстро выбросила ее из головы. В конце концов, этот старый голландец наверняка знает, как поступать в таких случаях. По крайней мере, вид у него достаточно пройдошистый.

Суд был назначен на девять утра. За десять минут до этого времени, когда Натка уже начала волноваться, появилась Сильвия в сопровождении трех бравых охранников, вооруженных дубинками. Видимо, доставлять их в зал заседания собирались, как опасных преступников, склонных к побегу или сопротивлению.

Один из охранников вывел из клетки Диму, второй — Гену, третий сопровождал Веру и Надю. Наткиной сопровождающей оказалась Сильвия.

— Вы не знаете, моя сестра, то есть наш адвокат, уже в зале?

— Не знаю, — покачала головой помощница судьи. — Сейчас сами все увидите.

Суд, как уже знала Натка, располагался в том же самом здании, на первом этаже. Основное заседание проводилось в том же зале, что и накануне предварительное. Противная судья Нандо-Ландо Магути уже находилась на своем председательском месте. Вид у нее был такой же отвратительный, как и накануне. Подсудимых она окинула мрачным взглядом, надолго остановившись на Натке, особой возмутительнице ее спокойствия. Видимо, картина не доставила ей удовольствия, потому что она скуксилась и недовольно поджала губы.

Что ж, даже будучи совершенно «не в форме» после четырехдневного пребывания за решеткой, в одной и той же одежде и без возможности вымыть голову, Наталья Кузнецова выглядела грациозной ланью рядом с бегемотихой, и, судя по кислому выражению лица, судья Магути это осознавала.

«Зря радуешься, — одернула сама себя Натка, — кроме дополнительного «головняка» для Лены это ничего не несет. Лучше бы было, если бы ты не вызывала у судьи столь сильной личной неприязни. Всем было бы проще». Впрочем, как говаривал Наткин начальник, работаем с тем, что имеем.

Лена и пожилой голландец тоже были уже здесь. Когда пленников ввели в зал, сестра помахала Натке рукой, а ее юрист, Сэм, кажется, склонил голову в знак приветствия. Здесь тоже находилась металлическая клетка, достаточно просторная для того, чтобы в ней могли поместиться все пятеро подсудимых. Охранники завели их за решетку, усадили на скамью подсудимых и вышли, не забыв запереть дверь на замок. Натка тут же почувствовала себя обезьяной в зоопарке.

— Встать, суд идет, — громко по-русски сказала Сильвия. И тут же повторила эту фразу по-французски и еще на каком-то непонятном языке, видимо, суахили.

Натка завертела головой, потому что откуда и куда идет суд, ей было совершенно непонятно. Судья Магути была же здесь, в зале. Впрочем, бегемотоподобная женщина действительно встала со своего места, сделала несколько шагов по подиуму, на котором стоял ее стол и судейское кресло, и вернулась обратно, усевшись на место. Цирк какой-то, ей-богу.