Пленница

— Но сейчас уже ситуация получше. Верно? У нас есть шанс на спасение?

— Ты имеешь в виду, подберут ли нас? Возможно. Нам повезло. Тут под сиденьем оказалась канистра с водой и банка галет. Это неприкосновенный запас на случай кораблекрушения. Это поможет нам выжить. Самое важное — это вода. Она позволит нам продержаться… какое-то время.

— А он? — я указала на Лукаса.

— Плохо. Но он дышит. Он наглотался воды… и к тому же, кажется, у него сломана нога.

— Что мы можем сделать?

Он покачал головой.

— Ничего. У нас для этого ничего нет. Ему придется подождать. Будем высматривать парус. Ты сейчас ничем не можешь помочь, поэтому постарайся уснуть. Тебе будет легче.

— А ты?

— Потом. Для него мы ничего не можем сделать. Мы будем плыть туда, куда нас несет ветер. Нам нечем управлять. Если нам повезет, нас вынесет на торговые пути. А если нет… — он пожал плечами и почти ласково закончил, — будет лучше, если ты поспишь. Сон творит чудеса.

Я закрыла глаза и, к собственному удивлению, которое я, впрочем, ощутила значительно позже, повиновалась.

* * *

Когда я проснулась, солнце висело над горизонтом. Значит, начался новый день. Я огляделась. Небо было огненно-красным, и даже вода казалась окрашенной в розовый цвет. Все еще дул сильный ветер, вздымавший волны, увенчанные белыми бурунами. Это означало, что мы тоже движемся с приличной скоростью. Но вот куда? Ответа на этот вопрос у нас не было. Мы всецело находились во власти волн и ветра.

Лукас недвижно лежал на дне лодки. Второй мужчина пристально за мной наблюдал.

— Выспалась? — спросил он.

— Да, мне кажется, я спала целую вечность.

— Это было необходимо. Тебе лучше?

Я кивнула.

— Что случилось, пока я спала?

— Ты же видишь, что море утихло.

— Шторм ушел.

— Сплюнь. Пока он утих. В считанные минуты он может вернуться… Но пока у нас появился шанс.

— Как ты думаешь, нас кто-нибудь заметит?

— Наши шансы пятьдесят на пятьдесят.

— А если нет?

— Надолго воды не хватит.

— Ты что-то говорил о галетах.

— Угу. Но вода важнее. Нам придется принимать ее строго дозированно.

— А как же он? — я опять указала на Лукаса.

— Ты его знаешь.

Это было утверждение.

— Да, мы подружились на борту.

— Я видел вас вместе.

— Он тяжело ранен?

— Я не знаю. Сейчас мы ничего не можем с этим сделать.

— Как его нога?

— Ее необходимо вправить. Но у нас ничего для этого нет.

— Как жаль…

— Не надо ни о чем жалеть. Судьба может счесть тебя неблагодарной. Нам повезло спастись, и это само по себе уже чудо.

— Я знаю. Это только благодаря тебе.

Он улыбнулся какой-то неожиданно застенчивой улыбкой.

— Будем надеяться, что на этом чудеса не закончатся, — ответил он.

— Мне бы хотелось ему помочь.

Он покачал головой.

— Мы должны быть очень осторожны. В любую секунду мы можем перевернуться. Ему тоже остается ожидать чудес… так же как и нам.

Я кивнула.

— Мои родители… — начала я.

— Возможно, они спаслись в одной из шлюпок.

— Я видела, как одна из лодок перевернулась… Все утонули?

— Вряд ли кому-то из них удалось выжить.

— Мне не верится, что это суденышко уцелело. Если нам и удастся спастись, то только благодаря тебе.

Мы замолчали. Спустя какое-то время он вытащил из-под сиденья канистру. Мы оба сделали по глотку.

Он тщательно закрутил крышку.

— Нам придется ее растягивать, — сказал он. — Не забывай, что в этой канистре наша жизнь.

Я кивнула.

* * *

Прошло несколько часов. Лукас открыл глаза и увидел меня.

— Розетта? — прошептал он.

— Да, Лукас?

— Где… — я прочитала это слово по губам, потому что он не издал ни звука.

— Мы в спасательной шлюпке. Корабль затонул… наверное. Ты в порядке. Ты со мной и…

Я вдруг осознала абсурдность ситуации. Я даже не знала, как его зовут. Может быть, он и был некогда матросом, но теперь он стал нашим спасителем, и наше будущее по-прежнему находилось в его руках.

Как бы то ни было, Лукас все равно еще плохо осознавал происходящее. Он ничуть не удивился и закрыл глаза. Он что-то сказал. Мне пришлось склониться к его лицу, чтобы расслышать его.

— Моя нога…

С ногой было необходимо что-то делать. Но что? У нас не было никаких медицинских средств, и перемещаться по лодке можно было только с крайней осторожностью. Даже в относительно спокойном море она угрожающе раскачивалась, и я понимала, что один из нас легко может оказаться за бортом.

Солнце стояло в зените, и жара казалась невыносимой. К счастью ветер, хоть и улегся, но не совсем. Он ласково толкал нас вперед. Куда? Этого никто не знал.

— Когда появятся звезды, мы сможем понять, где находимся, — произнес мой спаситель.

Я узнала его имя. Джон Плайер. Мне показалось, он назвал его весьма неохотно.

— Ты не будешь возражать, если я стану называть тебя просто Джон? — спросила я, на что он ответил:

— Тогда я буду называть тебя Розеттой. Теперь мы уже на равных. Ты не пассажирка, а я не матрос. Страх смерти лучший уравнитель.

— Мне не нужен страх смерти, чтобы называть тебя по имени. Хотя было бы весьма абсурдно кричать: «Мистер Плайер, я тону, спасите меня, пожалуйста!»

— Абсурдно, — согласился он. — Но я надеюсь, тебе никогда не придется кричать что-нибудь подобное.