Пленница Белого замка

Я не ошиблась в выборе. Даже крепкий запах табака не сумел перебить аромат тушеного мяса. И кислым пивом не воняло. В Арто много мест, где можно перекусить, и слухи распространяются мгновенно. Отпугнешь клиента — разоришься. Или скатишься до того, что посетителями буду забулдыги да нечистый на руку трущобный люд. С такими по миру не пойти — и то хлеб.

В овощное рагу положили еще и курицу. А для теста на расстегаи пошла хорошая ржаная мука. Два больших, во всю тарелку пирога могли насытить даже проголодавшегося грузчика, тем более что рыбного бульона к ним принесли вволю.

Себе я тоже заказала перекусить. Расстегай на самом деле оказался вкусным, а пиво в большой глиняной кружке — слабым, но приятным.

Калика и не подумал продолжать историю, пока не умял все заказанное. Только сыто отвалившись от стола и распустив пояс, соизволил продолжить.

— С какого места мне рассказывать?

— Ты остановился на волшебном роге.

— Да. Рог тот был не простым. Изготовили его могучие маги, а для этого поймали они чудесного зверя индрика, что живет в южных степях. А сделать это ой как не просто! Прежде надо отыскать сон-траву, да, найдя нору индрикову, спуститься под землю. Найти зверя там легко, ибо ходит он по миру подземному, и освещает рогом всех жителей подземных. За то любят его, и не обижают.

Но лют к пришельцам индрик-зверь! Только увидит, копытами землю рыть начинает. А затем наклоняет голову, и с криком кидается на неугодного. Если нет с собой сон-травы волшебной, тут и смерть за охотником приходит. Потому что рог острее самого острого меча рыцарского!

Калика замолчал, отпил пива, не торопясь вытер пену с усов и задумался, словно вспоминая. Потом снова заговорил:

А коли собрал сон-траву чудесную, то надобно изловчиться, да кинуть её индрику-зверю прямо в глаза. Они у него от ярости кровью наливаются, так что не видит он опасности. Коли попадешь, волшебный сон нападает на индрика. Подгибаются ноги сильные, клониться к земле головушка. Вот тут надобно быстро тащить его у выходу, ибо сбегаются чудища подземные, мстить за обиду индрикову.

Ну, а уж на поверхности земной можно связать зверя редкого, и хоть…

— Хватит. Мне твой индрик не интересен. Ты про Орвов рассказывай!

Кажется, калика обиделся! Укоризненно посмотрел, головой качнул:

— Да как же без зверя чудного, госпожа? Рог, которому чудище служило, он ведь индриков!

— Мне все равно. Хоть индрика, хоть буйвола… Хоть лосиный! Рассказывай про Орвов, а то…

Калика только усмехнулся. Провел, шельма! Обед он уже съел и все, что я могла сделать — прогнать его из-за стола.

— Ты, госпожа, речь мою не перебивай, а то говорить несподручно. Сказка, она же как ручеек течет, слово за слово цепляется. Хоть одно выкинешь — и нету красоты.

— Значит, все-таки сказка? Ладно. Хозяин! — я кинула на стол монету. Медную. Только за мой пирог и пиво расплатиться. Подскочивший мужчина повертел её в руках и недобро уставился на меня.

— Что? Мало?

— А за остальное?

— Остальное он заказывал, — кивком указала на рассказчика. — Я его знать не знаю, мы у входа встретились.

Калика побледнел. Только теперь понял, почему я велела ему самому заказ делать.

— Ладно, госпожа, будет. Не гневайтесь. Что вы там услышать хотели? Про Дом Орвов, который государя предал и чуть страну не погубили? Все расскажу. И не выдумки это, а быль настоящая!

Предали государя? Орвы? Ложь! Я расплатилась за еду и уселась обратно на лавку. После таких слов калика живым отсюда не выйдет. Конечно, если я не узнаю все, о чем он ведает.

И слушалось чудище того рога беспрекословно, и возвращалось в подземелье, как только Лорд приказывал.

Но узнал о том Государь, и опечалился. Навернулись на ясные глаза слезы горькие, заболело сердце ретивое. Пожалел он своих подданных, и велел Дому Орвов извести злое чудище.

Не послушался Лорд Государя, вскружила гордыня буйну голову. Отказался изводить чудовище, да напротив, позволил ему буйствовать.