Пленница Белого замка

Я уже забыла, какими шумными бывают города! И вонючими. Несмотря на то, что вдоль мощеных булыжниками тротуаров вмурованы желоба. По ним в море должны утекать жидкие нечистоты, а в дождь — вода. Но большинство труб забилось сразу же после укладки, и ни разу не чистилось. Разве что в центре иногда проводили эту необходимую процедуру. Но так как она была редкой, пользы было мало.

Первым порывом было — развернуться и идти прочь. Но необходимость узнать, что же произошло за полтора столетия в стране, одержала верх. Дыша через раз, я направилась в порт. Грузчики, моряки и торговцы знают все новости, и, если уметь слушать, даже расспрашивать не придется.

Но нужный человек нашелся раньше.

Нищий калика устроился прямо на мостовой и, окруженный детьми, неторопливо рассказывал. До слуха донеслись знакомые имена, а уж когда он упомянул Дом Орвов…

И держал лорд это чудовище в подвалах глубоких, сковывал цепями, да не простыми те цепи были. Одно звено чистого серебра, другое — железо каленое. К подвалам тем вели семь лестниц, и семь дверей закрывали путь. А на каждой двери висело по семь замков заговоренных. Замки те ковал не простой кузнец, нет. Он, как и Лорд, продался демонам подземным, обещал им душу свою бессмертную и души детей своих и внуков до седьмого колена…

А сказка изменилась. Прежде меня двенадцать запоров удерживало. Но не в подземелье, а в Замке. Видно, удача сменила гнев на милость, если встретился калика. Вот сейчас и узнаю, что о нашем Доме народ говорит.

И если не знать, с каким наговором какой замок отпирать, тут и конец приходил смельчаку.

А кормил Лорд Орв то чудовище лишь младенцами невинными, да девами юными, другой пищи не принимало проклятое нутро. Плакали крестьяне, страшной данью обложенные, только не было им спасения, слишком силен оказался Лорд, непокорных карал жестоко. Отпирал семь замков, открывал двери, снимал цепи с чудища. Тогда мором страшным проносилось оно по земле. А как время приходило, доставал Лорд Орв волшебный рог, да трубил в него что хватало сил. И где бы не находилось чудище, слышало оно зов, и спешило вернуться, ибо должно было подчиняться тому, кто тем рогом владеет…

Калику прервал поток воды, вылитой из окна. Дети с визгом и смехом порскнули в стороны, разбрызгивая лужи. Им вслед летела брань — хозяину дома не понравилось сборище. Досталось и калике. Кряхтя, тот утер лицо, подобрал пустую шапку и медленно поплелся прочь.

Я догнала его:

— Эй, постой!

— Чего надо? — взгляд бесцветных, водянистых глаз не располагал к разговору. Но мне просто необходимо было дослушать сказку!

— Ты детям о чем плел?

— Да так. А госпожа желает узнать, что дальше?

Почуяв интерес, калика преобразился. Спина угодливо изогнулась, губы расплылись в слащавой улыбке, и даже взгляд стал каким-то маслянистым. Похоже, я легко узнаю все, что хочу. Такие люди хорошо чувствуют наживу. Правда, ненадежны — служат, пока страх есть, а там с потрохами сдадут тому, кто больше заплатит.

— Хочу. Не люблю оборванные истории.

— Тогда это будет стоить госпоже…

— Не более, чем госпожа готова заплатить. Думаю, миски овощного рагу и большого расстегая тебе хватит. Ну, и кружки пива, чтобы все это запить. Согласен?

Калика быстро закивал. То, что я предложила, было роскошным пиром для человека, живущего сказками да уловками.

— Только учти, после того, как сказку расскажешь, ответишь на вопросы!

— Согласен! Но тогда…пива две кружечки?

— Будет от тебя зависеть. Пошли!

Калика направился в ближайшую таверну, но я развернула его:

— Не сюда. Найдем чего попроще.

Нужная харчевня нашлась на этой же улице, меньше чем в сорока шагах. И пусть железный крендель над входом покрылся пятнами ржавчины, а из приоткрытой двери доносились крики подвыпивших мужчин, она подходила мне больше. Кто знает, как восприняли бы нас в первой, чистенькой, с заново покрашенным крыльцом и выбеленными стенами? Да и еда там наверняка дороже.