Пленница Белого замка

Но сэр Норген считал иначе. Он смотрел в темноту, и глаза рыцаря подозрительно блестели, словно там, в союзе мрака и бездны ему открылись невероятные тайны.

Для меня же море было лишь способом вернуться домой. И я очень надеялась, что ветер не усилится, принеся шторм. Потом, после того, как я ступлю на берег родной страны — сколько угодно. Пусть бушует, в щепки круша корабли, перемалывая о камни человеческие кости, собирая положенную дань. А пока ветру надо подождать.

Однако между мной и Замком встала совсем не стихия.

* * *

Тишину спящего лагеря разрезал вскрик. И оборвался, словно кричащий захлебнулся. Память услужливо подсказала, когда такое бывает, и, выхватив из-под подушки кинжал, я кинулась к выходу.

Ночь встретила меня багровыми всполохами горящих факелов, звоном мечей и воплями умирающих. И — оскаленными мордами драконов, венчающих высокие форштевни кораблей, вспоровших влажный песок.

Северяне! Я слышала о них. Полулюди, полузвери, не знающие жалости. Те, до кого плохо доходило, получали удары рукоятями по головам, и падали на песок. Тот, кто очнулся раньше, напились собственной крови. Северянам нужны были пленники, но не ценой оставления врага за спиной.

Мне повезло больше, чем остальным. Лицо выскочившего на меня северянина перекосила гримаса. То ли ярости, то ли довольства — в оранжевом свете факелов не разобрать. От сильного тычка я упала обратно в шатер, северянин вбежал следом. В нос шибанул запах пота, соли, смолы и… крови. Ничего хорошего ждать не приходилось, но по сравнению с тут же проснувшимся Голодом все это казалось мелочью. Северянин связал меня по рукам и ногам и оставил лежать на полу. Он не жалел: веревки врезались в кожу, тело занемело. Ссадины потом придется лечить обычными методами, немногую оставшуюся Силу следует поберечь.

Что происходит за пределами шатра, я не видела. Но закончилось все быстро — нас было мало. Шум боя стих, сменившись мирными звуками: северяне смеялись, гортанно перекрикиваясь на своем варварском языке. Я его не понимала, отец считал недостойным для изучения речь разбойников. Но я прекрасно знала, что там происходит: победители стаскивали добычу в общую кучу, чтобы утром разделить её по справедливости. В моем шатре было больше всего сокровищ: и южный ковер, и шелковое покрывало, и серебряный кувшин для умывания. Да и сама я должна цениться немало!

Но, видимо, этот шатер оставляли напоследок. Когда щели в неплотно задернутых занавесях входа посветлели, вошел пленивший меня северянин. Не церемонясь, вскинул на плечо и вытащил наружу. И тут же бросил на землю.

Как только в глазах посветлело, я огляделась. Немногие выжившие лежали, связанные одной веревкой, словно рыбы на кукане. И смотрели зло. Понятно, почему. Из-за меня теперь глотали кровь пополам с песком. Почти у всех кровоточили раны, я чуть с ума не сошла от запаха. Хоть бы перевязали! Нельзя же так товар портить!

Но северянам были безразличны раны пленников. Они, собравшись в круг, о чем-то спорили. Кричали, махали руками, плевались. Дело шло к драке. Конец разногласиям положил высокий мужчина в покрытых бурыми пятнами доспехах. Вожак. Почему-то я сразу поняла, что достанусь именно ему.

Так и произошло. Наведя порядок среди подчиненных, северянин подошел ко мне. Заставил поднять на него лицо и впился в губы злым поцелуем.

Он пах потом, кровью и смертью. Воин, недавно вышедший из боя. Ох, как захотелось оказаться на его месте. Развернуть крылья и упиваться ужасом, который накрывает людей в момент гибели. Купаться в кровавых брызгах, пить воспоминания… Но все, что мне досталось — несколько засохших крупинок с губ воина. Так, легкое волнение вместо ажиотажа битвы. И тень каких-то воспоминаний. Ничего полезного.

А вожак уже потерял ко мне интерес. Плохо. Я должна ему понравиться, только так можно избежать судьбы простой рабыни и со временем вырваться из плена. Тем более, что больше мне рассчитывать не на кого — чуть в стороне я уже углядела тело в знакомых золоченых доспехах. Сэр Норген, видимо, засиделся допоздна, или вышел проверить стражу. Это дало ему возможность умереть, как подобает воину — прихватив с собой побольше врагов. Тела убитых лежали грудой, а песок почернел и спекся от пролитой крови. Хоть бери и грызи его, дабы утолить Голод!

Северянин перехватил мой взгляд. И почему-то разозлился. Тычок в спину сбил меня с ног, взметнувшийся песок запорошил глаза. Пока протирала — слышала смех. И несколько фраз, после которых он перешёл в хохот.

И все — же мне повезло. Северяне — дикари. Примитивные варвары. Я смогу их переиграть. Правда, это дорого будет стоить, но Договор должен быть выполнен. И не важно, что для этого придется делать.

И я начала игру. Глаза и так в слезах от песка, всхлип-рыдание пришлось изобразить. Шпильки, словно случайно выпавшие из прически, позволили волосам распуститься. Не длинные, но густые. И — немного магии. Совсем капельку, чтобы не расходовать и без того крохотный запас.