Пленница Белого замка

Про меня за все время не вспомнили ни разу. Затекло тело, спеленатое веревкой. А еще в горле пересохло. И соленые брызги, то и дело долетающие из-за борта, облегчения не приносили. Солнце, отразившись от волн, обжигало лицо, ветер норовил ободрать кожу. Наверное, надо напомнить о себе, пока на человека похожа — вряд ли вожаку приглянется чучело с обгоревшей, заветренной рожей.

Правда, неизвестно, чем мне это грозит, но я хоть решу, как дальше действовать.

Зашевелиться под своей рогожей. Застонать. Едва слышно, только чтобы заметили. И — не открывать глаз до последнего, словно в беспамятстве.

Холодный душ из морской воды заставил "очнуться". Мужчины хохотали в голос, и больше всего тот, с ведром.

Ясно. Церемониться со мной действительно не будут. Но хоть какое-то развитие событий.

Шум на корме привлек внимание вожака. Он стоял впереди, вглядываясь в горизонт. Услышав смех, подошел посмотреть. Похоже, я произвела впечатление: чумазая, мокрая, с красными, слезящимися от соленой воды глазами. Не то, что хотелось, но результат получился неплохой — вожак разрезал веревки и протянул мне флягу.

Руки плохо слушались. Когда пальцы в очередной раз соскользнули с украшающих кожу резных пластин, северянин не выдержал. Отобрал воду и сам напоил. А потом принес кусок холодной конины. Той самой, что жарили на берегу. Твердой, как подметка пехотинца. Но я радостно вгрызлась в неё, добавив к испугу во взгляде толику благодарности.

В итоге вожак северян оказался обычным мужчиной. Только, если Таргет вожделел меня, а сэр Норген любил трепетно и романтически, то Корос просто взял, ничуть не сомневаясь в своем праве. Но как раз его оказалось проще всего привязать к себе. Даже Сила осталась почти нетронутой, хватило легкого морока, пока мужчина пыхтел на мне. Так, чтобы ему хотелось еще и еще, словно вампиру, испившему моей крови. Слишком уж примитивен оказался этот дикарь. Впрочем, остальные северяне тоже. Грубые, простые люди, верящие в приметы и знамения. Они словно дети, управлять такими легче всего. А уж с помощью магии…

Правда, трогать скудные запасы я опасалась. Как ни малы истраченные капли, а пополнить негде. Вампиров, желающих, чтобы его выпили, поблизости не наблюдалось. Так что придется обходиться собственными силами. Должна справиться. Они еще будут драться за меня. А этот… этот заплатит за все. После моего пленения северяне ни разу не подходили к берегу. Корабли направились в открытое море. Похоже, слухи оказались верны.

Спать приходилось на голых досках палубы, укрывшись все той же рогожкой. Воины укутывались в шерстяные одеяла, а в дождливые дни залезали в кожаные мешки, так что наружу торчала одна голова. Готовили раз в три дня на костре, разводя его в железном ящике с песком. Все остальное время питались вяленым мясом и рыбой, сыром, орехами и сухарями.

Мне в еде не отказывали. А вот пресной воды давали мало. Она была на вес золота — в море негде пополнить запасы. Так что и умывались, и стирали в соленой забортной. И тут мне пришлось тяжело — северяне требовали работы.

К готовке не подпускали. Видимо, боялись, что спалю корабль. Зато постоянно подкидывали вещи для стирки, да и мытье посуды стало моей обязанностью. Пусть её не много, но отмыть в холодной воде закопченный жирный котел нелегко. А еще миски, ложки.

Хуже всего оказалась жизнь на виду у всех. Северяне не стеснялись ни меня, ни друг друга. Ели, пили, спали, развлекались. Да и похоть свою мой хозяин удовлетворял при всех. Остальные или не обращали на нас в эти моменты внимания, либо кричали что-то веселое, судя по смеху.

Сколько продлиться плавание я не знала. Но не терять же даром время? И пусть отец считал язык варваров недостойным изучения, сейчас я находилась среди них. А значит, должна узнать о врагах как можно больше. Только так я одержу победу!

Через неделю я уже понимала кое-какие слова и знала имена северян нашего корабля, и командиров — соседних. Они назывались ярлами. Вожак же, Корос, носил титул конунга. Я не совсем поняла, что это означает, но моему хозяину остальные подчинялись беспрекословно. И не только из-за высокого положения. Короса уважали.

Будучи в возрасте, когда наши рыцари забывают о турнирах и оседают в замках, растя сыновей, конунг выводил в море отряды и сражался наравне с остальными. Спал вместе со своими людьми на палубе, ел из общего котла, ни в чем не давая себе поблажек. Да и в играх, которые то и дело затевали северяне, участвовал на равных. В одной ему не было соперников: Корос мог легко пробежать от носа до кормы по лопастям вздымающихся весел, в то время как гребцы трудились изо всех сил. Повторить этот подвиг не мог никто — смельчаки бултыхались в воду кто в середине, а кто и в самом начале пути. И только один молодой ярл держался почти до конца. Корос поглядывал на него с гордостью, да и лицом они были схожи. Вскоре догадка подтвердилась: Дагфар оказался сыном конунга. Но отношений между ними я не понимала.