Пленница дракона

— Ублюдок не умер, его кровь перевёртыша спасла его. — Ксиа сжимает тряпку в руке, её голос, как холодное лезвие. — Он уже на ногах, убивает еще больше людей. Видишь это? — Она указывает на ошейник на своей шее. Новый, сделанный из стали руриум, зловеще поблёскивает на чёрном пальто. — Этот не просто поражает тебя как раньше, он взрывается. — И хоть её лицо — маска ярости, её глаза сияют непролитыми слезами. — Я видела, как они демонстрировали его на Джогене, когда он пытался сбежать.

Это самая ужасная вещь, которую я когда-либо слышала. По моей коже побежали мурашки. Отвратительное ощущение ползёт вдоль моего позвоночника при мысли, что Терон приложил руку к этому ужасному методу порабощения моего народа.

Взгляд Ксиа скользнул на мою шею, затем сфокусировался на мне.

— Почему ты не носишь один из новых ошейников? Это обязательно для всех людей.

— Терон, Най Терон никогда не говорил мне об этом. Он держал меня прикованной вдали от всего, с тех пор… — Я не удосужилась завершить предложение. Знаю, она поняла, о чём я говорю.

— Предполагаю, что он не хочет видеть, как ты взорвёшься на несколько кровавых кусков.

В её тоне есть что-то, что заставляет меня нервничать, а также её пристальный взгляд, который постепенно становится подозрительным.

Я натянуто улыбаюсь ей.

— Я рада тебя видеть, Ксиа. Теперь, вероятно, следует поговорить с Эйин, чтобы узнать, как я могу помочь…

Ксиа внезапно хватает меня за руку, её голос обвинительный шёпот.

— Ты его любовница, не так ли?

— Конечно, нет, — говорю я, но сказала это слишком быстро, и мой голос слишком высокий. Даже в моих собственных ушах я слышу, как звучат лживые слова. — Я даже не его завъет больше.

Её хватка сжимается, её взгляд дикий.

— Ты врёшь. В ту ночь, нас всех посадили в тюрьму, он прервал поездку и вернулся, чтобы освободить тебя, защитить. Когда ты сказала мне, что поможешь освободить отца, то ты знала, что тебя благосклонно выслушают, не так ли? Ты знала, что можешь убедить его сделать это, потому что значишь больше, чем простой раб.

— Очевидно, это не так, потому что это не сработало. Твой отец всё же умер, — говорю я сердитым, тихим голосом. Я выдернула руку из её хватки. — Ты ошибаешься, Ксиа. Я ничего не значу для Най Андарасы.

— Какую пользу ты ему приносишь Сила? — спрашивает она резко. Когда я не отвечаю сразу, то она рычит на меня. — Что ты сделала?

Не говори ей.

Но правда всё же, покидает меня.

— Я спасла его жизнь.

Я смотрю, как она складывает всё в голове. Атака на жизнь Терона, которую Ронан упомянул на казни Шихонга. Той, в которой её отец был несправедливо осуждён. Я вижу, как она смотрит на меня. Вижу слово в её глазах, прежде чем оно сформировалось на её губах.

— Предатель, — сплёвывает она. — Ты не только помогла врагу против своих собственных людей, но также и спала с ним. — Её трясёт от ярости. — Я убью Ронана и Афата за то, что они забрали жизнь моего отца. А также удостоверюсь, что твой любовник тоже мёртв.

— Ксиа, делать что-то вроде этого…

— Здесь всё в порядке? — доносится обеспокоенный голос Эйин. Она хмурится на Ксиа. Она слышала её угрозы?

Ксиа не отвечает. Она отталкивает меня со своего пути и выбегает из лазарета.

Стоя рядом с кроватью пациента, которого лечила Ксиа, смотрю на тряпку, которую она бросила на пол. Я чувствую себя такой же безвольной и выжатой, как тряпка. Я стану одним из самых ненавистных людей в Андраке, когда Ксиа расскажет другим людям, что я сделала. Может быть, даже более ненавистной, чем Афат, Ронан и Терон вместе взятые.

— Я не могу остаться здесь. — Я не хотела говорить слова вслух. Охваченная жалостью к себе, я забыла, что Эйин всё ещё достаточно близко, чтобы услышать меня.

— Куда ты пойдёшь, если уйдёшь? — тихо спрашивает она.

— Далеко, — говорю я, глядя на неё. — Далеко-далеко отсюда.

Эйин коротко кивает, как будто моего ответа достаточно. Она подвигается ближе и утешительно кладёт руку мне на плечо.

— Я приду за тобой сегодня вечером. Будь готова. — Тогда она отстраняется от меня с улыбкой, пока мои открытые губы всё ещё приоткрыты от шока. — Теперь, давай приступим к исцелению наших пациентов.

Чего мне существенно не хватает в медицинском опыте, Эйин восполняет терпением, когда руководит мной. Совершенно очевидно, насколько она любит свою работу. Я чувствую зависть к её страсти, поскольку меня поражает то, что Эйин может делать.

После ужасных столкновений, которые у меня были с Тероном и Ксиа, я не ожидала найти какой-либо радости в этот день, но есть что-то глубоко удовлетворяющее и полезное, помогая пациентам в лазарете.

Всю свою жизнь, всё, что я знала, это выпечка. У меня не было таланта к этому, как у Иккона. Я стала хороша в этом через годы практики. Никогда не представляла какую-либо грандиозную карьеру для себя, потому что людям не предоставлена такая роскошь.

Я довольствовалась знаниями о том, что проведу оставшуюся часть своих лет в пекарне. Мне даже не приходило в голову, что когда-нибудь Иккона не будет поблизости, чтобы быть моим опекуном. Что пекарня не всегда будет моим домом.