Пленница Потаенного Царства

Спустя день в Императорский гарем прибыли новые наложницы из тринадцати провинций, отобранные зорким и проницательным взглядом главного евнуха — цзун-гун, потому вторую половину дня Шу Аньфу посвятил выслушиванию его доклада. Оставшуюся до вечера часть он провел за чтением донесений, записанных на свитках на деревянных спицах, и отложил бумаги, лишь когда солнце испустило длинные лучи, а тени удлинились, пав на мраморные полы каллиграфическими мазками.

В коридоре горели фонари и Шу не торопился. В правом рукаве его бяньфу трепетался свиток, забранный из рабочего кабинета. Он был покрыт императорским указом о низложении и отлучении от трона старшего наследника Ксиу и назначении Первым Принцем младшего наследника Реншу.

Император покачал головой. Как только Любимая Наложница Ян Мей узнает о его решении — разразится буря. Но, с другой стороны, подумал он, это была не такая уж и тайна — по темным углам Изумрудного Дворца который месяц шептались о скором низложении Ксиу из-за недальновидных политических решений последнего.

Внезапно Император содрогнулся. Он вспомнил ужасные желтые глаза Лунга, его унизанную зубьями пасть и горящее внутренним пламенем чешуйчатое тело. Конечно, он все понял. Лин предпочла смерть невыносимой жизни в стойбище кочевников Биши и ее можно понять. Но не тех, кто ее принудил так поступить.

В Императорских покоях пахло мускусом, ирисом и миндалем; горела жаровня, подогревая крепкое рисовое вино. Когда Шу вошел, Любимая Наложница подобрала шелковые юбки и поднялась с колен.

— Что ты здесь делаешь? — Указ об отлучении ее сына он стиснул в кулаке.

Ян Мей покорно опустила глаза и начала затихающим шепотом:

— Мой повелитель все еще гневается на меня за неудачную церемонию Гун Фу Ча. Я пришла загладить вину и порадовать Светлейшего Сына Неба игрой и песней.

Император подошел к столу и выложил шелковый свиток. Снял тяжелое верхнее платье в драконах с пятью когтистыми лапами и опустился на мягкие подушки.

Женщина взяла полированную пипу и тронула струны пальцами в золоте и серебре. Легкая мелодия заглушила тлеющие угли и тихое журчание фонтанов.

— Почему ты решила, что я злюсь? — Приняв подогретое вино в драгоценной оправе, спросил Шу Аньфу.

— Господин не призвал меня со дня чайной церемонии, — обидчиво посетовала Ян Мей. Ее выщипанные брови чуть заметно шевельнулись. Она знала, что утром во Внутренние Покои прибыли новые девушки для любовных утех.

— Я не могу посвящать тебе все свое время.

— Знаю. — Она отложила музыкальный инструмент и тоже взяла чашу с вином. — Господин уже выбрал для себя новую наложницу? Слышала, вашей Сиятельной особе приглянулась та кареглазая. Суиин из Шаньси.

— Ты задаешь много вопросов, — резко оборвал ее Император.

— Молю о прощении, светлейший господин, — она прикрыла глаза и выпила вина.

Сын Неба глянул в винный глянец собственной чаши. Блики бумажных фонарей почудились клыками голодных демонов Пань-гуаня и рука, согретая питьем, неожиданно занемела. Пить он расхотел.

Точно почуяв его сомнения Любимая Наложница сладко улыбнулась и промурлыкала:

— Господину не нравится вино? Позволит ли господин?

Она охотно приняла чашу из его рук и отпила — показав, что рисовое вино кристально чисто. Это не развеяло сомнений Сына Неба и он продолжал на нее недоверчиво коситься.

Женщина отставила чашу и взяла с серебряного блюда спелый личи. В тонкой руке с умасленной кожей появился нож с нефритовой рукоятью. Почистив сладкий плод, она с поклоном протянула его повелителю Срединного Царства.

— Только что доставили ко двору. Я знаю, что светлейшая Императрица, да упокоят ее душу боги Девяти Небес, всегда чистила вам личи в это время года. Я позволила себе сделать это ради ее светлой памяти.

— Что за игру ты ведешь? — Император взял личи, не сводя глаз с кукольного личика Ян Мей.

В дни своего расцвета она пленяла его сердце одуряющей страстью и стояла чуть ли не превыше царственной супруги Венлинг. Ныне же казалась поблекшей паучихой, плетущей заговоры за ширмами Внутренних покоев двух дворцов.

Бумажные перегородки вздрогнули от гомона сотен шагов; стены, расписанные цветами, замигали тенями мечей и копий. В покои ворвался вздыбленный генерал Шэнь и императорская стража.

— Не ешьте личи! — Вскричал он. — Они отравлены.

Император бросил сладкий фрукт и вскочил — тяжелые шелка взметнулись, обдав Любимую Наложницу ветрами гнева.

— Наглая ложь! — Завопила она и пала ниц перед Сыном Неба. — Шэнь клевещет, господин! Я бы никогда…

Не договорив, женщина схватила с серебряного блюда личи и откусила кусок, даже не счистив кожуры. Сок потек по ее губам и подбородку, изо рта летели проклятья:

— Да покарают вас все демоны ада, генерал! Пусть Яньван сожжет вашу душу, чтобы вы не смогли переродиться!

Император прервал стенания Любимой Наложницы взмахом властной руки и грозно рявкнул:

— Что вы тут устроили, Шэнь?

Генерал припал к полу и торопливо начал:

— Эта женщина давно вынашивала планы вас отравить. Как отравила вашу драгоценнейшую супругу Императрицу, пока вы усмиряли мятежников Хао Хао у Красной Скалы.

— Ложь!