Пленницы Четырех Миров

Настоящая фанатичка. Она понятия не имела о том, что мы с ее сыном задумали. Он говорил, что она бы никогда не позволила такого. Для нее Изначальные – боги. Приехав во дворец, она провела там неполный день, а потом уехала в свой городской дом, находящийся неподалеку от Храма Изначальных. В святилище же проводила дни напролет, вознося молитвы. Никогда не понимала таких людей.

– Вы не хотите со мной разговаривать? – грустный голос Гейна вырвал из размышлений, и только тут я сообразила, что вообще никак не отреагировала на его предыдущую фразу.

Заставила себя улыбнуться и развернулась к нему, протянула руку. Он тут же схватил ее и пылко поднес к груди. Я вытерпела ласку, хотя сейчас Гейн не вызывал у меня абсолютно никаких чувств. Словно близость с Астером лишила меня самой возможности испытывать удовольствие в объятиях других.

Но не стоит портить отношения с Гейном. Сейчас от его помощи многое зависит. Он знает, где искать Изначального, где остановиться в Сольве, как себя там правильно вести. Без него мне вряд ли удастся довести дело до конца. Придется потерпеть. Но спать с ним точно больше не намерена. Хорошо хоть теперь для этого есть веский повод – скажу, что собираюсь хранить верность жениху. Вряд ли Гейн посмеет оспаривать это решение.

– Расскажи мне о Тирнисе, – попросила я, чтобы прервать неловкое молчание, и осторожно высвободила руку.

Снова облокотилась о борт корабля и устремила глаза на великолепное море, раскинувшееся вокруг и так сказочно смотрящееся на фоне бирюзового неба с двумя солнцами. Гейн устроился рядом со мной и, не сводя с меня глаз, словно зрелище моего лица было куда красивее того, что простиралось вокруг, заговорил:

– Самый духовный из связанных миров. Когда-то именно из-за этого последние Изначальные выбрали его в качестве своей обители. Говорят, там огромная сокровищница. Все научные достижения Изначальных собраны там. Множество артефактов и других вещей. Если бы они попали не в те руки, кто знает, сколько бы осталось нашему миру. Мы пока не готовы к такому могуществу. Говорят, поэтому Мадеин все еще поддерживает в себе жизнь и не следует за остальными сородичами. Не сливается с божественной энергией, наполняющей все вокруг.

– Значит, он бессмертен? – осторожно спросила я.

– О, нет. Он смертен, как мы все. Но благодаря знаниям своего народа может исцеляться и поддерживать себя в прежней форме.

– Сколько же ему лет? – с невольным благоговением спросила я.

– Трудно сказать… После объединения миров Изначальные уже не могли давать потомства друг от друга. Словно покаранные за то, что привели свой мир к гибели. Многие из них, как и Мадеин, просто поддерживали в себе жизнь. Но когда живешь столько веков, наверное, утрачиваешь смысл это делать. Многие предпочли просто умереть. Вернее, перейти на другой уровень существования.

– А он сильный, раз все еще цепляется за жизнь, – заметила я. – Мне и правда хочется увидеть его. Представить трудно, как выглядит почти бессмертное существо.

– Он не всем позволяет себя видеть. Вокруг его обители постоянно дежурят паломники, стремясь хотя бы издали посмотреть. Но лишь немногих он впускает внутрь.

– Значит, меня он может просто не пустить, – задумчиво проговорила я, обращаясь скорее к себе, чем к Гейну. Даже вздрогнула, услышав его голос:

– В вас ведь кровь его народа. Думаю, шансы есть.

Я поморщилась, понимая, что Гейн понятия не имеет о том, что говорит. Могу рассчитывать только на эту татуировку, которую сделала по чистой глупости. Если Изначальный посчитал нужным предоставить мне свое покровительство, то это единственное, что дает шанс на успех.

Плохо, что я понятия не имею, почему он это сделал. Просто пожалел? Понял, что я не хотела оскорбить его таким жестом. Действовала по незнанию. В любом случае, если он не впустит меня к себе, я никогда не смогу сделать то, что ждет от меня Астер.

Столица Тирниса сразу поразила отличием от Тарина. Скромные, даже мрачные серые здания, так же скромно одетые люди на улицах с суровыми лицами. Вспомнила, что рассказывал об этом мире Гейн.

Эти люди предпочитают духовное мирскому. Большую часть своей жизни проводят в молитвах и почитают законы, установленные Изначальными, как высшее благо. Наверное, я в своем нежно-зеленом платье и с затейливой прической, казалась здесь чем-то чужеродным. Хорошо еще, что этот наряд по сравнению с большинством моих туалетов, казался скромным. Но судя по хмурым неодобрительным взглядам прохожих, мимо которых мы с Гейном шли, отнюдь не для этих людей.

Ну и пусть! Меня никогда не останавливало осуждение безликой массы. Наоборот только раздразнивало и заставляло бросать вызов.

Путь к обители Изначального надлежало проделать пешком, поэтому вместо того, чтобы взять экипаж, мы плелись в колонне бредущих с той же целью людей. Количество желающих увидеть живое божество и правда зашкаливало за все разумные пределы. Причем здесь были не только местные, но и приезжие, которых можно было распознать по одежде и выражению лиц.