Плесень

Переходя от одной группы гостей к другой, миссис Эдвардс чувствовала себя немного не в своей тарелке. Все эти воспитанные, хорошо одетые люди были ей немного чужды. Она кожей чувствовала, что все они далеки от бога и церкви, что острые проблемы современности, которыми она жила сама, для них просто не существуют. Нет, нельзя сказать, что все присутствующие были явными атеистами. Просто вопросы веры лежали вне сферы их интересов, что для неё было необъяснимым парадоксом. Как могут люди спокойно жить, изо дня в день ходить на работу, развлекаться, изменять друг другу, нисколько не задумываясь о том, что жизнь коротка, и не волнуясь о том, что ждёт их после смерти.

Поглощённая такими мыслями, Тара подошла к бару, чтобы заменить свой опустевший бокал. Протянув руку к подносу, она физически ощутила на себе чей-то внимательный взгляд. Тара не спеша взяла с подноса полный бокал и резко обернулась. Незнакомый мужчина лет пятидесяти с лёгкой сединой на висках, особенно хорошо заметной в свете люминесцентных ламп, спокойно, без всякого смущения смотрел ей прямо в глаза. Тара могла поспорить, что этого человека она никогда в жизни не видела. Мгновенно преобразившись в светскую миссис Эдвардс, она с очаровательной улыбкой сделала шаг вперёд и, протягивая незнакомцу руку, представилась:

— Здравствуйте! Я — Тара Эдвардс. Могу поспорить, что никогда раньше не встречала вас в этом доме!

— Вы совершенно правы, я здесь впервые, — вежливо улыбнулся в ответ незнакомец. — Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд.

— Ах, вот как! — от неожиданности миссис Эдвардс даже хихикнула, в ту же секунду осознав, что это просто не вежливо.

— Надеюсь, вы не английский шпион, и никто не начнёт охоту на вас прямо здесь и сейчас, — попыталась она перевести всё в шутку и сгладить свою не вполне светскую реакцию на его слова.

— Не волнуйтесь, мадам, — сказал мистер Бонд совершенно спокойно. — Я не имею к шпионажу ни малейшего отношения. Это просто недальновидный юмор моих родителей. Моя фамилия действительно Бонд. Это сокращение более длинной славянской фамилии, которое принял мой дедушка ещё в прошлом веке, получая гражданство. А родителям моим пришла в голову мысль назвать меня Джеймсом, превратив таким образом своего собственного сына в расхожий штамп и всеобщее посмешище.

Спокойный тон и лёгкая самоирония собеседника легко и незаметно заставили миссис Эдвардс забыть о том, что она миссис Эдвардс, превратив её в просто Тару, чувствующую себя отчуждённой от окружающего общества, как масло от воды.

— Вы здесь один? — спросила Тара, внезапно почувствовав полное доверие к несостоявшемуся агенту ноль-ноль-семь.

— Меня привела сюда с собой моя подружка. Вон она, развлекается, — мужчина кивнул в сторону стеклянной двери, ведущей в сад. Снаружи Тара увидела стройную блондинку, одетую под девочку, в короткой юбочке с высоким поясом, подчёркивающей и без того неестественно длинные ноги, в окружении нескольких явно заинтересованных молодых людей.

— Вам, конечно же, сразу пришла в голову мысль о том, что малышка мне в дочки годится, — спокойно констатировал мистер Бонд.

— Ну, что вы, — попыталась возразить Тара.

— Да ладно, не стесняйтесь. Все так думают. Но это не совсем так. На самом деле, теоретически, конечно, она могла бы быть моей внучкой. А если учесть, что у неё у самой есть дочка, то я вполне мог бы быть уже и прадедушкой.

У Тары, привыкшей к светскому стилю ведения беседы, непроизвольно приоткрылся рот и она так и стояла, совсем растерявшись и не зная, что сказать. Такое случалось с ней впервые.

— А сколько лет её дочке? — наконец выдавила она из себя.

— На вид — лет восемь-девять. Но развита не по годам.

— А вас не волнует, что ваша подружка окружена всеми этими молодыми мужчинами?

— Я думаю, это их должно беспокоить. В данном случае — она охотница, а они — дичь.

— Вы так спокойно об этом говорите, — немного растерянно сказала Тара.

— У меня нет оснований для беспокойства. Я-то знаю, что она — плохая охотница.

— В каком смысле?

— Любит настрелять больше дичи, чем в состоянии съесть. А потом не знает, что с этой дичью делать.

Тара совсем перестала понимать, что её собеседник имеет в виду, и решила перевести разговор в другую плоскость.

— А кто вы по профессии, мистер Бонд? — спросила она.

— О, пожалуйста, Джеймс! Просто Джеймс. Я понимаю, что моя седина вызывает у вас невольное почтение, но, по праву старшего прошу вас называть меня просто по имени.

— Хорошо, Джеймс, — согласилась Тара.

— Специальность у меня довольно неинтересная для окружающих — математика.

У Тары как будто что-то щёлкнуло в мозгу.

— Ой, — сказала она, — а вы не могли бы мне объяснить одну вещь, только как-нибудь попроще, если можно?

— Ну, это зависит от того, какая вещь и из какой области математики вас интересует.

— Вы знаете, мне давно хочется понять, или, правильнее сказать, представить себе, как-нибудь почувствовать, что ли, что такое бесконечность.