Пляска фэйри. Сказки сумеречного мира

Закончив, Мо упала на колени, и я на мгновение подумала, что она сейчас отключится.

Этого-то Кизил и ждала, за этим и ошивалась все время где-то рядом. В фейском мире за тобой постоянно следует по пятам алчная тень – не одна так другая. Хочет, чтобы мы уснули и оказались в ее власти, и тогда она заберет ребенка Мо, а пожиратели снов получат себе Пег – и когда нам таки дадут проснуться, будем мы с ней две старухи в маразме.

Но Мо так и не упала: просто постояла на четвереньках, свесив голову и покачиваясь, пока сделку не объявили свершившейся. И в обмен на аквариум мы таки получили бальзам.

– Лучше бы ему сработать, – процедила Мо, стараясь, чтобы голос звучал угрожающе.

Губы у нее кровоточили.

У меня имелись кое-какие сомнения, но с ней я делиться не стала.

– Все будет отлично, Мо.

Мы потащились назад, в «Набекрень». Оттуда доносился какой-то треск, сразу прекратившийся, стоило нам открыть дверь. Я зажгла благовония и хорошенько продымила все Отвисалово, выгнав всех сифонщиков вон. Кизил правда удаляться отказалась и ретировалась в верхний угол комнаты, отмахиваясь от дымовой завесы крыльями и закрывая лицо одной из своих рубашек.

Я взяла ножницы и попробовала срезать воск, закрывавший лицо Пег, но они только со скрежетом соскользнули с оранжевой корки.

– Слишком твердая? – слабо осведомилась Мо.

Я осмотрелась: кругом по полу валялись крошечные кисточки для смазывания, а в локтевой ямке на саркофаге Пег собралась лужица какой-то жидкости – надо понимать, зелья. Я осторожно потрогала ее ногтем: прозрачная, но ярче воды, почти светится изнутри. Высыхала она быстро, и когда я посмотрела на ноготь секунду спустя, он уже был сухой. И твердый, как алмаз.

В глазах у меня вспухли слезы. Мы были так близко… но, кажется, наше время вышло.

Кизил визгливо захохотала сквозь рубашку.

– Лиз?

– Они сделали ее кокон твердым, – я поскребла по нему закаленным ногтем, но без толку.

– Нет!

Мо обхватила Пег руками, забегала по панцирю, нажимая, ища слабые места и ни единого не находя.

– Нам просто нужно ее как-то оттуда достать!

– Времени больше нет, – весь мой полицейский голос куда-то делся, осталось одно глупое хихиканье.

– Кизил скажет нам, как прорваться внутрь…

– Ты что, не понимаешь? – я понизила голос до шепота. – Она же специально нас кинула.

– Тогда еще кто-нибудь!

– На сегодня с тебя хватит снов.

– Я еще попытаюсь, – едва прошептала Мо.

Я сделала длинный, глубокий вдох, поперхнулась благовониями и заставила себя отвести взгляд от лица Пег.

– Прости, Мо, но если мы здесь застрянем, ей уже никто не поможет.

– Ты есть мы сейчас уходим? И вернемся, когда проспимся?

Ага, завтра. Когда в фейском мире пройдет целая вечность. Но я все равно кивнула.

– Чем дольше она здесь…

– За день у нее сны не кончатся, – решительно перебила я.

Мо так и вскипела, и всякое желание ее утешать во мне испарилось. Интересно, как она меня видит? Резкие слова поднялись изнутри, так что я едва успела прикусить язык.

– Мы не сдаемся, Мо, – мысль бросить ребенка здесь чувствовалась, как полная грудь битого стекла, но еще немного, и мы пропадем сами. – Скажи ей до свиданья.

– Ну, хорошо.

Окуляры у нее запотели. Мо сорвала с лица маску и наклонилась поцеловать Пег в лоб.

После чего, уже с совершенно безумными глазами, сплюнула жвачку в дырочку, из которой выходил, поднимаясь над восковым панцирем, сонный сифон.

– Мо!

Кизил в ярости взвыла. Отпихнув меня прочь свободной рукой, Мо замазала резинкой отверстие и уронила поверх последнюю каплю отвердителя. Тоненькая розовая струйка протянулась от воронки сифона до пальца Мо, истончилась и растаяла, оставив только липкий след на окованной воском груди Пег.

– Попытка – не пытка, а?

Мне даже ответить было нечего. Окаменев, я смотрела, как один из снов заполняет сифон, тычется в печать на выходе, отступает по трубке и выходит, слегка уплощившись, с внутреннего ее конца. Сифон затрясло, но выскочить из глаза он так и не смог. Сон тем временем превратился в лягушку. Воск вспух вокруг нее пузырьком, и я потыкала в него ножницами. Все еще твердый.

А за лягушкой уже вытекали и толпились другие образы – длинная плеть папоротника, целый дождь мелких ромашек. Каждый сон отскакивал от предыдущего и старался скорее найти себе свободное место на поверхности Пег. Гнуть воск изнутри им не составляло ни малейшего труда.

Вскоре все лицо девочки было покрыто снами: зелень с канадских болот… какие-то штуковины, похожие на школьную мебель…

И люди. Целая пригоршня малышни – видимо, одноклассники. Под восковыми доспехами они были неуязвимы для Кизил. Не в силах ничего им сделать, она рычала на нас с потолка. Человекосны тем временем выросли до шести дюймов и пустились исследовать растительный ландшафт, покрывавший уже все тело Пег.

– Полевая практика, – прошептала мне Мо. – Смотри, вон малюсенький учитель природоведения.

– И автобус!

Экскурсия неторопливо продвигалась к подолу ночной рубашки Пег, вздувая по дороге воск. Я снова попробовала поверхность – бесполезно.

Могучий зевок вырвался у Мо, и ее закачало.

– Нам надо срочно убирать тебя отсюда.