Пляска фэйри. Сказки сумеречного мира

Некоторое время я таращилась в зеркало, думая о том, что свечной свет еще и не такие шутки умеет шутить, после чего медленно обернулась, надеясь, что это уважающая себя галлюцинация и она не замедлит исчезнуть.

Галлюцинация себя не уважала. Фигурка в черной коже вальяжно прислонилась к стене моей комнаты, скрестив на груди руки и угрюмо глядя на меня. Личико у нее было красивое, идеальное. Хотя в парне вряд ли было больше четырех дюймов, что-то в нем проглядывало такое… подростковое. В каждом ухе у него болталось по крошечному серебряному колечку и на запястьях тоже поблескивало серебро. И от него пахло. Нет, не тот вонючий сырный дух из Аннализиного дома – тут было что-то помускуснее, позеленее, словно он принес на себе запах секвойи и эвкалипта… и еще глины.

– Тебя не бывает, – бессмысленно промямлила я. – Ты… ты один из Аннализиных мальчиков-фей, так?

– Голодный, – невыразительно отозвался он.

– Ты голоден?

– Еда, – он закатил глаза.

– И сколько ты уже тут торчишь? – я, кажется, покраснела от смущения.

Он, что ли, был тут все время, пока я пялилась в зеркало, созерцая свою эротичность? Любовался, как я переодеваюсь? Он… видел меня голой? Я села на кровать и натянула на коленки рубашку с зайчиком.

– Застеснялась? Сейчас? – ухмыльнулся он.

Судя по всему, парень решил, что с меня хватит и предложений в одно слово – большего я не достойна.

– Еда, – его физиономия снова посерьезнела.

Ну, по крайней мере, это более безопасная тема, чем моя девичья скромность.

– И чем же ты питаешься?

Да знаю я, знаю. Я сижу тут, беседую с тем, чего не бывает, а оно мало что настоящее, так еще и требует чего-то… хорошо, что мы всего лишь разговариваем. От чего угодно другого крыша бы однозначно съехала.

– Пироги, – сообщил он. – И эль.

– Это тебя не в тот дом занесло, чувак. У моей мамы «двенадцать шагов»[58].

Так, судя по его пустому выражению, придется объяснять.

– Это программа такая. У нас вообще нет никакого алкоголя. К тому же, она на диете, так что и пирогов тоже нету. Хочешь… батончик-мюсли?

Он наморщил свой крохотный носик, потом сделал еще одну попытку.

– Оленина?

Я попробовала вспомнить, что у нас вообще есть в холодильнике. Ма все равно вегетарианствует, даже когда не сидит на диете.

– Гм… бургер с тофу?

– Эль, – твердо сказал он.

Перед моим мысленным взором встало видение: за окнами занимается заря, а я все еще спорю с этим маленьким упрямцем.

– Яблочный сидр, – возразила я, и он, наконец-то, неохотно кивнул.

Я прикрыла дверь в комнату и устремилась на кухню. В доме царила абсолютная темнота. Мама всегда спит, как убитая, а отец с нами не живет с тех пор, как мне стукнуло шесть, так что меня все равно никто не услышит.

Включив свет над плитой, я посмотрела на часы. Почти полвторого утра. Неудивительно, что все кругом выглядит слегка нереальным. Интересно, и во что мне теперь наливать этот сидр? Все наши стаканы ростом раза в два выше феи. Хорошенько пораскинув мозгами, я остановилась на крышечке от бутылки, налила в нее несколько капель и отнесла ему.

Нет, спасибо он не сказал. Он взял крышечку обеими руками, будто это была большая миска, и старательно выхлебал сидр. Пил он для такой крошки очень шумно.

Я подождала, пока он прикончит напиток, и только затем спросила:

– Ты был у Аннализы в комнате?

Он только оскалил в улыбке острые белые зубы.

У меня когда-то был кот. Он прыгал так легко, что я даже ни разу не видела, чтобы он от пола отталкивался. Вот сейчас он сидит на полу, а через секунду – на самом верху холодильника. Вот так же двигался и фэйри. Раз – на ковре, два – и уже на комоде, и даже коленок своих костлявых не согнул.

Короче, он запрыгнул – или взлетел? – ко мне на комод, чтобы оказаться на одном со мной уровне, я так думаю. Но и там ему все равно пришлось задирать подбородок, чтобы смотреть на меня. Парень сердито топнул ножкой по полированной дубовой крышке и пнул мой браслет, который я там оставила.

– Эй, а вот это прекрати, – строго сказала я. – Если ты собрался проявлять тут свой темперамент, не смей вымещать его на моих драгоценностях.

Он так и взвился, развернулся, побледнел почти до синевы и ткнул в меня пальцем. Я даже отшатнулась, ощутив на миг укол страха. Жалко, я невнимательно читала Аннализе сказки. Что там эти фэйри умеют делать? В голове у меня задержалось исключительно их умение заколдовывать коров, чтобы они молока не давали. Хоть коровы у нас нет, и то хлеб, подумала я, стараясь взять себя в руки.

Ярость фэйри тем временем вроде бы угасла, зато взгляд сделался вредным.

– Врунья, – тихо сказал он.

– Чего?

– Дева, – продолжал он.

У меня сжало горло.

– Да что ты на хрен об этом знаешь?!

На это он улыбнулся.

– Смотри.

И он запел голосом, похожим на шелест ветра в камышах. Сладкий весенний ландышевый запах поплыл по комнате. Пламя свечи на комоде взмыло выше, и в нем я увидела фею-девочку.