Пляска между ударами сердца

И теперь над ним лишь до невозможности синее небо… Слезы катились из глаз, ибо терпеть больше не было сил, а губы кривились в сумасшедшей улыбке.

Фрэнк Келерой сделал невозможное! Сам!

– А-хы-хы!!! А-хы!!!

Из пелены к нему подлетели черные силуэты, проворно подхватили под мышки и поволокли куда-то. Фрэнк же продолжал прерывисто гоготать. Теперь ему насрать! На все! Даже если варвары решат его казнить! Потому что он уже сделал это! Он уже выбрался!

Затрещала рация, кто-то произнес:

– Сообщите командиру – мальчишка справился.

– Хы-хы-хы!!! – продолжал надрывно захлебываться Фрэнк. Справился! Выкусите все! Выкусите!

Его внесли в помещение, бросили на каменные плиты, включили душ. Вода лилась с потолка горячим дождем, смывала песок, прилипший к спине, щипала разодранную кожу и утекала красными струйками в сливное отверстие. Сначала Фрэнк мелко дрожал, тихонько подвывал от боли, но постепенно забитые мышцы расслабились. Прошло несколько часов, прежде чем он почувствовал себя лучше и смог поднять голову, попытался встать. С первого раза не вышло, колени подогнулись, и он плюхнулся в лужу, пришлось доползти до окна и опереться о подоконник.

В узком проеме рябил буро-красный горизонт, перед ним несколько рядов ангаров, расчищенные площадки для воздушных кораблей, дорожки и колодцы. По периметру территории находились вышки радиосвязи с массивными щитами-антеннами, вдалеке виднелись еще какие-то постройки.

Пока он осматривался, слева показалась парочка воленстирских пацанов в рабочих робах с щетками и корзинами в руках. Было им, может, лет по шестнадцать, оба смуглые до черноты, поджарые, высокие, они что-то весело обсуждали, подметая улицу. А потом заметили Фрэнки и застыли как вкопанные с изумленно вытянутыми лицами.

– Гляди-ка, бледный… Тот самый… Вылез… – Дальше последовало жаргонное восклицание, с переводом которого Фрэнк не справился.

– Хм… вылез, значит, – вторил им задумчивый голос позади.

Позабыв про обалдевших уборщиков, Фрэнк принялся медленно оборачиваться, покачиваясь, как бухой столетний старец.

Привалившись к дверному косяку, печально знакомый мужик с протезом вместо руки, как и прежде, гонял соломинку между золотыми зубами и пристально вглядывался в юношу. Наверное, прикидывал, не свихнулся ли Фрэнк, и, похоже, с выводом не определился.

– Ладно. Иди за мной. Ну или ползи, если не можешь идти.

Сарказм Фрэнк пропустил мимо ушей и поковылял следом. Благо по пустому коридору мимо узких комнат с идеально заправленными койками они шли недолго. Жуткий воленстирец завел его в тесную каморку с единственной кроватью.

– До прибытия генерала будешь находиться здесь. В шкафу есть одежда, должна сгодиться. Тебе запрещено покидать корпус с шести утра до пяти вечера и с семи вечера до пяти утра.

Ну нельзя и нельзя. Он жив, и его пока не бьют. Уже неплохо.

– Приказы офицеров к исполнению обязательны, либо отправишься обратно в темную камеру. Ясно?

Фрэнк вяло кивнул. Он явно чем-то раздражал черного страшилу, торопившегося по своим важным делам.

– А… где я? – все же рискнул поинтересоваться у бугристой спины.

Мужик нехотя притормозил, взглянул на него как на идиота.

– На базе подготовки Легиона.

– А… что сегодня за день… месяц?

– Вчера началась последняя декада июля.

Почти два месяца… Невероятно! Он просидел в колодце почти два месяца!

– А… – Надоедливые мысли крутились в сознании, но Фрэнк мешкал, сомневался, почему-то никак не решаясь задать столь мучительный вопрос о… сестре.

И упустил такую возможность. Воленстирцу надоело слушать невнятное аканье, и он ушел.

Посидев немного, поднакопив силенок, Фрэнк встал, стянул с себя лохмотья, швырнул их в мусорное ведро и осторожно повернул к себе крошечное зеркальце, закрепленное на откидной панели шкафа. Конечно, он давно был в курсе, что больше не жирдяй, а под обвисшей кожей даже проступали кости, но… смотреть на свое отражение и видеть незнакомца – это невероятно мощное переживание. У него даже дыхание сперло. Там, в зеркале, кто-то другой – лохматый, с болтавшимися за плечами влажными сосульками волосами, с худой рожей, маниакальным взглядом и щелями на месте выбитых сбоку зубов. Прежнего Фрэнка нигде не было. Но оно и к лучшему.

– Лицом к стене, руки расставить! – внезапно рявкнул возникший в проеме тип в черной форме.

Фрэнк аж подпрыгнул. Кажется, это и был офицер, точнее, два офицера, за первым громилой маячил второй. Парень неуверенно подошел к стене, поставил на нее ладони. Неужели все-таки побьют?!

Секунду спустя ему на спину прыснули из баллончика шипучей, вонючей, нестерпимо болючей дрянью. Фрэнк завопил во всю глотку, дернулся и тут же оказался грубо прижат к стене за шею, обездвижен. Даже в колодце ему не было так больно, хребет горел огнем, перед глазами сверкали искры. Закончив с колючей кислотой, офицер приклеил поверх ран пластыри, и только после этого Фрэнка отпустили, он свалился на пол, ощущая, как боль потихоньку отступает и спину приятно стягивает прохладой.

– Пей. – Человек в форме протянул бутылку с мутной бурдой.