Плющ

Генерал Хекслер отпер замок, вместо того чтобы взломать его, и Карлос вошел в «Зенит Хаус», не сочтя незапертую главную дверь чем-то подозрительным - он садовник, писатель и ислледователь-экстрасенс, в конце концов, а не детектив. К тому же, он потратил столько лет, чтобы получить то, что он хочет, так что ему просто не может не повезти.

В приемной он чувствует запах чеснока и энергично кивает, как человек, чьи подозрения подтвердились. Хотя, по правде говоря, это не просто подозрения. В конце концов, он находится в контакте с определенными силами, и они держат его в курсе (как могли бы сказать руководители среднего звена, такие как Фрэнк Дефелис и Джордж Пателла) во многих отношениях. Один из аспектов, в котором они немного подотстали от графика, связан с нынешним присутствием Хекслера «Стальные Яйца» в офисе «Зенита». Делать выводы в делах сверхъестественных всегда рискованно, но мы можем предположить, что силы Тьмы просто хотят немного поразвлечься, как и все мы.

Но разве Карлос не чувствует здесь никакого запаха, кроме чеснока? Сначала, хмурое выражение омрачает его мягкое красивое лицо. Потом оно проясняется. Он отметает слабый запах безумия генерала, который уловил его тренированный нос, как и не более чем слабый след духов секретарши. (Как, спрашивается, можно назвать такие духи? «Парижская Паранойя»?)

Карлос пересекает комнату и останавливается. Здесь запах чеснока сильнее. Она подсказала им, как удержать его в рамках, думает он, имея в виду покойную Тину Барфилд. Может быть, она также подсказала им, что, учитывая вкус праведной крови, такие меры предосторожности будут бесполезны? Возможно. В любом случае, это не имеет значения. В этот момент ему уже все равно. Зенит, вероятно, позаботился бы о Джоне Кентоне, если бы дать ему некоторое время, но «вероятно» недостаточно хорошо для Карлоса Детвейлера, у него нет этого времени. Наверняка, ему не хватит времени для того, чтобы сделать Джона Кентона своим зомби-рабом, но в понедельник утром у него должно быть достаточно времени, чтобы вырезать лживое, обманчивое, вороватое сердце Кентона из его груди. У Карлоса в Священном дипломате полно ножей, не говоря уже о новом кусторезе, заказанном в «Американском садовнике». Он надеется воспользоваться им, чтобы снять скальп мистера Джона «Иуды» Кентона. Он может надеть его в качестве парика, пока будет перекусывать клапанами и желудочками лживого сердца «Иуды».

Карлос выходит в коридор за приемной и снова останавливается. Он стоит точно там же, где стоял Хекслер, когда объявлял о своем присутствии пустым кабинетам. Он рассматривает (не без восхищения) обложки книг в рамках: гигантский муравей, нависший над кричащей полуобнаженной женщиной; рейнджер, расстреливающий отряд атакующих ускоглазых, в то время как город на заднем плане, который очень похож на Майами, охвачен пламенем; женщина в сорочке в объятиях голого пирата, у которого, кажется, эрекция размером с промышленный гидрант внутри его красочных панталон; красноглазый бродяга, наблюдающий за приближением молодой леди на пустынной улице; две или три поваренные книги, просто для разнообразия.

Карлос с некоторой тоской думает, что в лучшем мире, где люди были бы честными, обложка его собственной книги могла бы быть там же. «Правдивые истории о заражениях демонами», с фотографией Карлоса Детвейлера собственной персоной на форзаце. Курящего трубку, наверное, и выглядящего как Лавкрафт. Этого, конечно, никогда не будет... но они дорого заплатят. Кентон, по крайней мере, заплатит.

Коридор выглядит пустым, если не считать обложек в рамах и дверей в редакционные кабинеты за ними, но вновь прибывший лучше знает. «Карлос, ты родился не вчера и даже не позавчера», - как сказал бы мистер Кин в более счастливые времена, когда люди не забывали, кто в доме хозяин.

Внешний вид может быть обманчивым.

Даже с натертым чесноком дверным проемом, оставшимся позади, Карлос может легко почувствовать запах плюща подвида Тибетский Кадат[252], который он послал Джону Кентону, и он чувствует его истинный аромат: не попкорн, шоколад, кофе, жимолость или духи «Шалимар», а более темный запах, строгий и резкий. Это не гвоздичное масло, но, возможно, оно ближе всего. Это запах, исходящий от его собственных подмышек, который Карлос впервые почувствовал, когда понял, что слетает с катушек.

Он закрывает глаза и бормочет:

- Талла. Деметра. Аббала. Великий Опопонакс. - Он глубоко вдыхает, и запах усиливается, наполняя его голову, заставляя ее плыть с видениями, темными и полными порывисто-холодного ветра. Это видения земли, в которую он скоро отправится, места, где он совершит свой переход от земного смертного к тульпе, существу невидимого мира, способному вернуться в этот мир и овладеть телами живущих. Может быть, он воспользуется этим, а может быть, и нет. Сейчас такие вещи не имеют значения.